— Мешки... какие ещё к чёрту мешки? — заворчал Стрингфеллоу, копаясь в пепельнице. — Мешки с дерьмом...
— Эй, а как же мой ром? — спросил Игорь.
Он приподнялся на стуле, чтобы заглянуть за стойку. Его спину разворотило дробью.
Игорь обвалился на стойку, раскинув руки. Из его раненной спины поднялись струйки дыма от горевшего в теле фосфора.
Строук дёрнул затвор, вытащил автомат из‑под стойки и стал палить из него во все стороны не поднимая головы.
Пауэрс стоял снаружи и стрелял из дробовика Гаррисона, целясь в окна низенького бара. На крыше горели красным электрическим светом буквы слова «МЕЧТА». Расстреляв через окно стойку бара и пробив её насквозь, Пауэрс выстрелил оставшиеся в магазине патроны по каждой букве.
«МЕЧТА» потухла и всё затихло.
Самболь прошла за Пауэрсом в бар. Под их ботинками хрустели осколки стёкол окна и бутылок, истекавших алкоголем на витрине.
Стрингфеллоу прижался к полу и изображал мертвеца. Игорь как и прежде лежал на стойке. Пауэрс присел на корточки и глянул через дыру в стойке: стойка была сделана из гипсокартона и не смогла уберечь Строука. Тот лежал, обняв автомат, и дымился от фосфора внутри него.
Пауэрс заметил докуренную лишь наполовину сигарету, зажатую между пальцами у Стрингфеллоу. Не ожидая и не ощутив никакого сопротивления, Пауэрс вытащил сигарету и прикурил от своей платиновой зажигалки, вручённой ему когда‑то давно за десять лет службы.
— Пожалуй, пора всё это закончить, — сказал он и сплюнул. — Как думаешь, Нгуен?
— Я не думаю, майор, я выполняю ваши приказы, — ответила Самболь.
Майор закашлял от дыма и смеха.
— Так держать! — сказал он, прокашлявшись.
Мальчик вспотел от страха и жался к стене. В его мокрых ручонках пистолет скользил, пальцы едва держали тяжёлое оружие.
Как только дверь в кухню начала открываться он захотел выстрелить. Палец соскользнул со спускового крючка в первый раз.
Во второй раз мальчик уже надавил как следует и сумел выстрелить. Он попал в руку надвигавшегося на него Пауэрса.
Мальчик закрыл глаза и нажал на крючок снова, не отпуская. Пистолет лишь щёлкнул внутри себя один раз и замолк. Пауэрс отобрал пистолет у него здоровой рукой.
— Гляди‑ка! — Пауэрс кинул пистолет Самболь. — Да у тебя гильза в патроннике застряла!
Самболь поймала пистолет. Затвор и вправду стоял не на месте, и гильза виднелась в его незакрытом окне. Самболь вытащила магазин, сняла спусковую скобу, стянула пружину со ствола и выковыряла гильзу.
Гильза со звоном упала на пол.
— Нерасторопный ты паренёк, оказывается! — сказал Пауэрс, доставая пластиковый мешок из кармана.
Самболь собрала пистолет обратно, вставила магазин и дёрнула затвор.
— Я тебя сейчас как котёнка при... — успел сказать Пауэрс, перед тем как Самболь выстрелила ему в голову, прижав дуло к затылку.
Лицо Пауэрса разорвалось, а сам он обрушился на пол. Кровь пролилась на стену и несчастного мальчика, который уселся в углу, обняв коленки.
— Надо было сначала надеть ему на голову мешок, — сказала Самболь. — Тогда бы кровь не разбрызгалась повсюду.
— Че-чего? — спросил мальчик.
— Не важно, — сказала Самболь. — Как тебя зовут?
— Рене...
— Две женщины в твоём доме, кто они были?
Самболь села на колени рядом с ним и положила руку ему на плечо.
— Блейз и Луиза?
— Хорошо, Блейз и Луиза. Расскажи мне о них.
— Блейз хорошая, она приютила меня и Строука... когда наших родителей убили мародёры после урагана. Она мне как мать. У неё умер муж и сын, их вместе посадили в тюрьму за поджог дома мэра города, там они оба умерли от голодовки... Может, поэтому она ко мне так добра.
— А Луиза?
— Луиза её родная дочь... Луиза мне не нравится, она заставляет меня убирать её комнату, дразнит постоянно что я нахлебник и неродной...
— Строук — это твой старший брат, который здесь бармен?
— Строук? Да... Он здесь понарошку бармен. На самом деле он капитан в Народном фронте. Я хочу быть как он!
— Не надо тебе быть как он. Он мёртв и лежит за стойкой. И не надо тебе быть в Народном фронте. Это они тебе приказали в нас стрелять? Зачем?
— Потому что вы зло, вы правительство. А Народный фронт — это правое дело!
— Народный фронт добился для тебя только смерти всех твоих близких. Он отобрал у тебя детство и превратил в убийцу. Не важно правое это дело или нет. Конечно, сейчас ты захочешь мстить и сейчас ты этого не поймёшь... Да и вряд ли то что я сейчас делаю походит на урок милосердия... Глупо давать урок милосердия, убив человека минуту назад. Но я, наверное, единственный человек в твоей жизни, кто хотя бы попытался тебя этому научить. Никогда не убивай людей, Рене, слышишь? Не будь таким как я, как правительство, как Народный фронт. Держись подальше от войны и всего этого дерьма. Пока убивают людей — мир никогда не наступит. Особенно в твоей душе.