Где-то ошиблись мы в нужных понятиях…
Договорное и просто удобное
Стали считать чем-то вроде заклятия,
Мир объясняя застывшими догмами.
Мы с киноплёнкою Жизнь перепутали:
Думаем, можем разрезать, где хочется,
Кадрами делим её и минутами:
Время несчастное в ужасе корчится.
Неуловимое ловим старательно…
Что-то такое, конечно, мы меряем!
Чертим круги, отмечаем внимательно…
Мыслим полёт не полётом, а перьями…
Из детства
Лай издалека… Синяя река…
И велосипед, пыльный след от шин…
И дорога так весело-легка —
Как по облакам едем да бежим.
До сих пор во сне этот лёгкий бег,
В затяжной прыжок переходит вдруг,
В затяжной полёт над разливом рек —
И взлететь легко сильным взмахом рук.
Лай издалека. И по сердцу — гул.
И в душе — простор, и дорога вдаль…
Словно бы опять в облака шагнул…
Синяя река, лёгкая печаль.
Помнишь наяву, знаешь, как летать…
Облака тебе — тропы, корабли…
Только что-то стал чаще уставать…
Может, реже лай слышится вдали?..
Заповедный Мир
Как-то бы бежать и травы не мять…
Вот ещё чуть-чуть, и смогу понять…
Как-то бы лететь, прыгнуть высоко,
Как-то бы достать светлых облаков…
Заповедный Мир рядом, за углом,
За соседним днём или за стеной.
Мчишься, как и там, мчишься под уклон —
Только не летишь как орёл степной.
Помнишь, как лететь. Знаешь, как летать…
И в ушах шумит ветром высота.
Вот ещё чуть-чуть… Только — не достать.
Падает листва с желтого куста.
А во сне — июнь, и сирень цветёт,
И зелёный день расправляет лист,
Там обычный бег падает в полёт,
И не трудно вверх и не страшно вниз.
Как-то бы чуть-чуть… Как-то — не во сне,
Вспомнить наяву, отрастить крыло…
И упасть дождём первым по весне,
Чтобы прорасти снова повезло.
Карагай
Нам лет по десять,
мы легки, как птицы,
наш бег — не бег, наш бег — почти полёт.
Домой — лишь на минуту, чтоб напиться —
нас солнце, речка, нас осока ждёт.
Нас тёти Клавина собака ждёт у будки
и глина на высоких берегах.
Доверчиво сияют незабудки
и часики в тени высоких трав.
У Карагайки дно — в песчаных волнах,
а в ледяной воде снуют мальки…
Ветров и листьев, птиц и солнца полны
вокруг — деревьев замерли полки.
Огромный тополь, проигравший ветру,
лежал в крапиве, покоряясь судьбе.
Могучие вздымались в небо ветви,
притягивая, как магнит, к себе.
Сперва — на четвереньках, понемножку,
Вмиг осмелев, качаясь, — на ногах
прошли по веткам, словно по дорожкам,
с восторгом перемешивая страх.
И тополь стал теперь уже не тополь —
он стал — табун летящих лошадей…
В ушах звучал победный гулкий топот
по древним плитам старых площадей.
Качались ветви — мы взмывали в небо,
и вырастали крылья за спиной…
Но, всё же, день, каким бы долгим не был,
с закатом уводил нас всех домой.
Сон оглушал, сбивал нас с ног и с крыльев
задолго до дивана — за столом…
К постели мы на мягких волнах плыли…
Нас кто-то нёс?.. Не помнили о том…
Во сне ещё бежали и летели,
ныряли в Обву, падали в песок…
Мы жили ровно так, как мы хотели,
не отклоняясь ни на волосок.
Вы думаете, радость прекратится?
Нет! Радость длится, длится, длится… длится… длится…
Фотоальбомы
В детстве — некуда ещё возвращаться,
И каждый день — как праздник, или война.
Всё заново! Нечему повторяться,
И песня каждой травинки слышна.
В юности, от любви нахлынувшей,
Сердце у горла забьётся птицей.
Пробует крылья, с обрыва ринувшись
Юность… Не думает возвратиться.
Но вот уж букет из прекрасно прожитых
Дней в шкатулке хранится, прячется…
В фотоальбоме с обложкой кожаной,
Рядом со старым мячиком.
А жизнь-то! Жизнь! Всё сияет красками,