Часа через полтора, приведя себя в порядок и плотно позавтракав, решила сходить на улицу. Взяла сумку, закинула в неё ключи и телефон, как смогла нагнулась, чтобы поправить на кедах шнурки — хлопок и по ногам хлынула вода. Сообразив что произошло, беру сумку, нахожу телефон и набираю номер врача, с которым договаривалась о родах. Как только она отвечает, сразу объясняю что случилось:
— Валентина Александровна, это Лисонвецкая Алиса. У меня только что отошли воды.
Ровным, уверенным голосом:
— Здравствуйте, Алиса. Не волнуйтесь, я сейчас к вам отправлю бригаду скорой помощи. Собирайтесь, берите всё необходимое и ждите — вас заберут.
— Хорошо. Я поняла.
Пока переодевалась и смотрела — всё ли я собрала, приехала скорая. Поднялись, помогли мне спуститься и вынести вещи. Вышла на улицу, глубоко вздохнула, расслабившись после очередной схватки, села в машину, посмотрела в окно — и поехала сдаваться…
Через семь часов на свет появился мой сын — Максим. Это самый лучший подарок на день рождения…
Не знаю, чего хотел добиться… Выжечь, вытравить её из души своей — из сердца. Или просто по средствам алкоголя хотел душевную боль свою заглушить. Но почти две недели употребления горячительных напитков — душевного спокойствия мне не принесли. Спасибо Стасу — вытянул, мозги немного вправил. Чтобы не думать, не копаться в себе — весь ушёл в работу. Но по вечерам не могу — хоть на стену лезь. Такое ощущение, что с меня кожу снимают… Мне не хватает её… Голоса, взгляда, тепла её тела рядом… Её запаха грейпфрута. Без неё не жизнь, какая-то ломка. И, кажется, не дышу вовсе — задыхаюсь.
Думал, забуду — всё пройдёт, воспоминания сотрутся, боль уйдет, а с ней и любовь проклятая. Но нет — каждую ночь вспоминал, думал. Собирался — к дому её приезжал, но — уезжал обратно домой, так и не поговорив. Запрещал другим разговаривать о ней — ругался с родителями, с Машкой. Ждал: звонка, что на работу придет или домой — знал, что не вернется и, всё равно ждал.
Дурак? Да… наверное. Для меня оказалось проще сгореть, умереть, просто перестать дышать, чем принять, простить…
А было ли что прощать? Вот этого вопроса — мысли, я боялся больше всего. Боялся, что совершил ошибку.
Про себя до сих пор называю её малышкой… Своей маленькой девочкой… Лисенком…
В феврале узнал, что она уехала. Кажется, моя душа — моё сердце, уехали вместе с ней… Хотел поехать следом, но адрес мне никто не дал — не разрешила…
Сегодня 16 августа — у Лисенка день рождения. Как же хочется её увидеть, обнять и никуда не отпускать. Но, вряд ли я ей нужен, уже восемь месяцев прошло, наверняка рядом с ней тот, кто никогда не поступит так, как поступил я. От таких мыслей еще больней.
Я до сих пор надеюсь, что когда-нибудь у меня появится второй шанс…
Часть вторая
Глава 21
План, что и говорить, был превосходный: простой и ясный, лучше не придумать. Недостаток у него был только один: было совершенно неизвестно, как привести его в исполнение.
(Льюис Кэрролл. Алиса в стране чудес)
Спустя два года и девять месяцев после рождения Максима… (май)
— Дом, милый дом. И город тоже.
Повернулась, счастливо улыбнулась:
— А я, кажется, скучала по этому городу. — открыла окно, вдохнула свежий утренний воздух: — Всё-таки здесь лучше, роднее. И Максиму здесь будет лучше, здесь и бабушка с дедушкой и его любимое море в 20 минутах от дома.
Оксана села за стол, понимающе хмыкнула:
— Давно тебе надо было возвращаться. — посмотрела задумчиво в окно — на меня: — Ты работу уже нашла?
Кивнула:
Да. — повернулась, посмотрела на Оксану: — в центре юридических услуг по вопросам коммерческой и жилой недвижимости.
Посмотрела на меня, вопросительно подняв брови:
— А почему к нам тогда не пошла?
Хмыкнула, села рядом:
— Потому что я хочу с тобой дружить, как истеричный начальник — ты меня не привлекаешь.
Ксюшка хихикнула и согласно кивнула:
— Ну тогда ладно. Но ты если что — обращайся.
— Угу. — кивнула.
Засвистел чайник — подошла, заварила чай, взяла принесенный Ксюшкой торт — разрезала. Поворачиваюсь — смотрит на меня задумчивым взглядом, брови хмурит.
Ухмыляюсь:
— Спрашивай уже.
Глаза в пол опустила:
— Да я на счёт Верестова спросить хотела… — вскинула на меня обеспокоенный взгляд: — Если вы встретитесь или он про Максима узнает — что делать будешь?
Пожала в ответ плечами:
— Ничего. По ситуации видно будет. Может он и не помнит меня уже.
Осторожно — тихо так:
— А ты — помнишь?
Зависла, ошеломленная прямотой вопроса. Секунда, две — ответ:
— Помню. — вздыхаю: — Если бы даже хотела — не забыла бы… Максим очень на него похож.
Села напротив, посмотрела на Ксюшку с печалью:
— У меня Максим, месяца два назад, первый раз спросил — где его папа. А я даже и не думала никогда, что говорить ему буду.
Оксана приподняла бровь:
— Ну что-то же ты ему сказала?
Кивнула, пристыженно:
— Сказала, что он сейчас далеко и поэтому не может быть с нами. На вопрос, как он выглядит — показала фотографию. А потом сижу и думаю — дура! Представляешь, если мы его где-нибудь встретим, что будет…
Ксюша хмыкнула, сложила руки на груди:
— Да ладно тебе, рано или поздно — Верестов узнает. Город то не большой, не удивлюсь, если он о приезде твоем уже узнал. Я вообще не понимаю, как Машка ему ещё не проговорилась.
Фыркнула:
— А может и сказала, просто ему всё это нафиг не надо.
Улыбнулась в ответ снисходительно:
— Зря ты так… Маша же говорила, что он тебя искал. Дураки вы — оба. Таких дел натворили.
Встала, поставила на стол чай, торт:
— Может и так, только уже три года прошло. И единственное что нас может связывать, так это сын. Я кстати, Машке уже давно не запрещаю всё рассказать Верестову.
— А сама бы рассказала?
Повертела в руках ложку:
— Я думала об этом. Но как-то не могу решиться. Сразу надо было говорить, а сейчас что? Приду — Здравствуй Кирилл, это твой сын?
Оксана развела руками:
— А ничего другого, по сути, не остаётся…
Оксана, ушла примерно через час. Прошлась по квартире — мы с ней почти все вещи разобрали, остались только, вещи сына. Вздохнула, потянулась и пошла разбирать — потом времени не будет, завтра мне уже на работу, а Максу в садик.
За этим занятием меня и застали, вернувшиеся с прогулки, мама и Максим.
— Мама, мы прришли! — налетел на меня сзади и крепко прижался.
Развернулась, присела, что бы быть на одном уровне с сыном:
— Устал? — сняла с него лёгкую кофточку: — Кушать будешь?
Помотал головой:
— Не, меня бабуфка покоррмила.
— Да? — перевожу взгляда на маму, улыбаюсь: — И чем же бабушка тебя кормила?
— Мы заходили в кафе и куфали блинчики и пили чай. — гордо поднял подбородок вверх.
Улыбнулась:
— Ну хорошо. Что тогда делать будешь?
Окинул меня хитрым взглядом, широко улыбнулся:
— Мультики смотреть. Можно?
Засмеялась, приобняла:
— Можно.
Включила сыну мультики и пошла к маме на кухню. Зашла, посмотрела на маму — стоит в окно смотрит, молчит.
Тяжело вздохнула, опустилась на стул и тихо так:
— Мам, к нему ходили, да?
Обернулась, улыбнулась грустно:
— А тут прочти всё его, каждое кафе, каждый ресторан… гостиницы и развлекательные центры — тоже. — посмотрела ищущим взглядом: — Алис, он ведь когда-нибудь узнает. — села рядом, в глаза заглянула: — я не понимаю — чего ты хочешь? Ты любишь его — да?
Глаза прикрыла, вздохнула:
— Мам, я не знаю… мне кажется, он вообще меня уже давно забыл.