— Папа, быстррее, а то мама рругать нас будет.
Улыбнулась, прошла на кухню:
— Буду, конечно. Ты почему не ешь?
— Я не хочу больфе… — жалобно проговорил сын: — Я половинку съел.
— Правда съел. — улыбаясь проговорил Кир: — не ругайся, Лисенок.
Вздохнула, покачала головой:
— Ладно, я пойду, позвоню своим, а вы идите, собирайтесь. Там у Максима в комнате, на стуле одежда лежит.
Папа с сыном с моим заданием справились на отлично, пока я звонила и приводила себя в порядок, они и посуду помыли, и собраться успели.
Поскольку мы решили, что все соберемся у родителей Кира, мои родители должны подъехать к нам. Он вчера им звонил, очень долго с ними разговаривал, и они сказали, что сегодня будут нас всех ждать у себя.
На удивление, даже волнения не испытываю. Мне кажется, всё самое страшное мы уже прошли, а родители нас поймут и примут.
Из коридора послышались голоса и смех — значит родители пришли. Вышла из спальни — Максимка на руках у Кира рассматривал очередную новую игрушку. Отец пожал Киру руку, подмигнул мне. Мама счастливо улыбнулась и кивнула:
— Ну здравствуйте, дети. — начала мама: — Давайте, прежде чем ехать, немного проясним ситуацию.
Я немного смутилась:
— Давайте.
Кир отпустил Максима:
— Иди пока к себе, мультики посмотри.
— А ты? — спросил малыш
Кир погладил его по голове:
— А я сейчас с бабушкой и дедушкой поговорю, и приду к тебе.
Максимка кивнул и убежал к себе в комнату.
Мы прошли на кухню и сели за стол.
— Ну, рассказывайте. — с интересом посмотрел на нас отец.
Кирилл придвинулся поближе ко мне и обнял за плечи:
— Прежде всего, я хотел бы извиниться за то, что столько боли причинил Алисе. Я признаю, я был полным дураком, и совершил много ошибок. Спасибо вам, за прекрасную дочь, за то, что поддержали её. Я всё осознал — буду исправляться. — улыбнулся нежно: — Я очень сильно люблю Алису. Я не представляю свою жизнь без неё и Максима.
— Так значит вы снова вместе? — вопросительно взглянула на нас мама.
Я счастливо улыбнулась:
— Да.
— Ну и замечательно. — слегка хлопнул ладонями по столу папа: — Я очень надеюсь, что больше вы не будете совершать глупости. — встал из-за стола, улыбнулся: — Теперь можем ехать…
Я и Максим, поехали с Киром, родители поехали на своей машине следом за нами. Доехали мы быстро, минут за 15. Родители Кирилла жили не далеко от его дома, на берегу моря в коттеджном поселке.
Весь поселок — это работа Владимира Александровича, именно он и его фирма занималась архитектурными проектами и застройкой территории. Всё получилось просто шикарно — красивые современные дома, облагороженные участки, общая детская площадка и пляж с прекрасным видом.
Мы въехали на один из участков, засаженных фруктовыми деревьями, с зоной отдыха и большим домом. Дом был очень красивый — двух этажный, с огромной летней верандой, зимним садом и гаражом.
Вышли из машины, Кир взял Максима на руки, и пошли к дому. На крыльце нас встречали в полном составе: Владимир Александрович, Анжела Юрьевна, Стас и Маша.
Максим оглядел всё своими большими глазами:
— Ого, пап, а куда мы прриехали?
Кирилл загадочно улыбнулся:
— Понимаешь… Вот у тебя есть мама и папа, и у мамы нашей есть мама и папа — твои дедушка и бабушка. Так?
— Да. — кивнул с серьёзным видом малыш.
— Вот и у меня есть мама с папой, и они тебе тоже бабушка и дедушка.
— Ещё одни? — удивился Максим.
Кир счастливо засмеялся:
— Верно. — и уже встречающим: — Всем привет.
Все дружно поздоровались друг с другом, проходя на веранду, к накрытому столу, представились — познакомились.
Анжела Юрьевна подхватила у Кира Максимку:
— Это кто тут у нас такой маленький, такой хорошенький?
— Максим Киррилович! — важно ответил Максимка.
Все счастливо засмеялись, располагаясь за большим столом.
Всё проходило просто замечательно: Максим со всеми подружился, родители нашли друг с другом общий язык. Было легко и спокойно — никто ни кого не обвинял, не задавали неудобных вопросов. Все были просто рады, и наслаждались этим моментом.
Я стояла на крыльце дома и смотрела, как бабушки играют с внуком. Кирилл гулял по саду с Машей, а Стас и дедушки что-то обсуждали сидя за столом. Стояла и понимала, что о таком счастье, я даже никогда и не мечтала.
Сзади кто-то подошёл и приобнял за плечи:
— Спасибо тебе за внука! — нежно проговорил Владимир Александрович: — он просто копия Кирилла, только глазки твои — такие же красивые, голубые. — поцеловал меня по-отечески, в макушку: — Спасибо…
13.05.2017 23:23» “глава 31”
Влюбленные задыхаются в двух случаях — когда любят и когда их разлюбили.
(Фредерик Бегбедер. Романтический эгоист)
— Машунчик, о чём же ты со мной хотела поговорить? — приобнял Машку за плечи и поцеловал в висок.
В принципе я понимаю, о чём она хочет со мной поговорить, конечно же, об Алисе. Я прекрасно понял, что Маша знала о Максиме, но также и понимаю, почему она мне о нём не рассказала. Ведь я сам дурак, никого слушать не хотел.
Машка погладила свой уже довольно большой животик:
— Ты не обижайся, что я тебе ничего не сказала. Просто когда Алиса только уехала, ты вообще был не адекватный — выгнал меня тогда. А потом… Алиса вообще просила никому не говорить. Мне очень хотелось сказать, но я не могла. Лиса так мучилась, ей очень тяжело было. Беременность была тяжёлая, почти постоянная угроза выкидыша. Она же три раза на сохранении лежала. И если бы я тогда рассказала — не известно, как бы всё закончилось. Ведь для неё это был бы сильнейший стресс, а она так хотела сохранить ребенка — так боролась за него. — вздохнула тяжело, борясь с подступающими слезами: — Я хотела потом рассказать — после рождения Максимки. Но ты же знаешь, буквально за неделю до его рождения случилось это долбанное похищение… — её голос задрожал: — моя реабилитация. А потом, когда мы со Стасом вернулись, я пыталась тебе сказать, но ты всегда находил предлог чтобы уйти от разговора. Ты ведь в прямом смысле этого слова «сбегал». - сглотнула, выровняла голос: — Последний раз, когда я с тобой решила поговорить, ты быстро собрался и ушел, вспомнив вдруг про какое-то совещание. Ты бы знал, как это бредово выглядит со стороны.
Да, было дело. Я так делал каждый раз, когда мне пытались напомнить об Алисе. Я просто убегал — просто потому что было невыносимо больно вспоминать малышку, меня просто разрывало на части. Я никогда ни с кем не разговаривал об Алисе, но каждый вечер мучил себя воспоминаниями, о проведенных с ней днях.
Обнял Машку покрепче:
— Маш, кроме себя, я никого не виню. Я сам во всём виноват. — посмотрел на неё, не скрывая своей озадаченности:- ты сказала что у Алисы беременность тяжёлая была, расскажешь? Вы часто тогда виделись?
Сестренка грустно улыбнулась:
— Да, почти каждые выходные, тут же не далеко, всего час езды. Мы с Оксаной вместе к ней ездили, часа на два-три приезжали, помогали, если требовалось. Как я поняла, первый раз её положили на сохранение из-за перенесенного сильного стресса — это через неделю после переезда. У неё тонус постоянный был, спала плохо — с кошмарами. Две недели пролежала, потом на поправку пошла. Второй раз её положили на 25 неделе беременности. У неё поздний токсикоз начался, в весе сильно терять стала. — улыбнулась вдумчиво: — Но ничего, справилась, почти три недели пролежала — замученная такая была… Только выписали — сразу на сессию поехала. А после сессии, где-то на тридцатой неделе, опять попала в больницу — опять был постоянный тонус. Ей поставили преждевременное раскрытие, но на 36 неделе выписали. Ну а через три недели она родила Максимку. Алиса говорила, что её собирались в понедельник положить уже до родов — она ведь с конкретным врачом договаривались, но получается четыре дня не доходила. Вот как-то так… — развела руками в разные стороны.