— Терпи, давай. До вертушки доберемся, а там в больничку.
— Не надо в больницу, — пытаюсь зажать его рану, а он хватает меня за руку, — оттуда только в тюрьму, а я этого больше смерти боюсь.
— Как скажешь, брат, — рожа бледная стала, силы уходят, а он улыбается.
Найду я тебе больницу, всех врачей куплю, документы подделаю, вытащу, только держись, не оставляй меня.
Выстрелы замолчали. Слышу голос Арины перед домом: «Прекратите! Я здесь. Со мной все в порядке».
— Видал, чё творится? Пленница наша спасать нас пришла, — прохрипел Бонд, ухмыляясь, перед тем, как я выбежал на поляну, чтоб затащить Арину в укрытие.
Надолго ли с тобой все в порядке?! Пока шальная пуля не задела? Просил же не вылезать! Зачем так рискует? Хотелось разорваться между Бондом и Ариной, не отпускать ее ни на шаг, только вскоре она снова сбежала, оценив нашу безнадежную ситуацию.
— Ты цел? — появился взбешенный Аркадий, окинул меня взглядом на предмет ранений, задержавшись на окровавленных руках, но быстро осознал, что кровь не моя, а Бонда. — Хватит тут возиться, взлетаем!
— Федю не брошу!
— Тебе помочь? — я уже хотел кивнуть в ответ. — Могу пристрелить его, чтоб не мучился! Он свое отработал, теперь дело за тобой. Две минуты, не больше!
Аркадий зло полоснул глазами и снова скрылся в кустах. И почему раньше я так упорно старался не замечать, на какое дерьмо работаю?
— Оставь меня, — пробасил Федор, когда я схватил его под руки и потащил в сторону кустов.
— Еще поживешь, Федя! — упор. Толчок. Сдвинулись на полметра. — Тебя твой одуванчик ждет, — толчок, еще полметра. Пытается мне ногами помогать, но выходит херово, лучше б силы поберег. — И мать твоя любящая, — еще толчок, — и сестра гулящая, — какой же тяжелый, сука! — и племянник твой Гришка!
Сил больше нет, остановка.
— Надо же, снег пошел…большими хлопьями… как дома… Юр, ты видишь это? — лежит на моих коленях, а сам руку тянет, словно снежинки в ладонь ловит.
— Вижу, Федь, вижу. Все, как ты мечтал, — а сам забыл как дышать, ком в горле встал. Больно за него, — погнали дальше. Только держись, не отключайся!
Тогда во мне словно зверь проснулся. Толчок, упор, полметра, толчок, упор, полметра… Тащу его, ног своих уже не чую, но не останавливаюсь.
-Юр, обещай, что Гришку не бросишь, — хрипит своим басом и кашляет через слово.
— Сам вырастишь, — давай же, вертолет скоро.
— Мать старая уже. Обещай.
— Обещаю, если тебе так легче.
Я еще два метра прошел. Вся спина мокрая, в висках пульс стучит. Федор замолк что-то.
— Бонд, ты там как?
Молчит, но я не останавливаюсь. Только тело его обмякло и, как будто, свинцом налилось.
Из кустов ко мне выбегает Арина, которую я уже и не ожидал увидеть. Опускаю Бонда на землю, она садится рядом на колени, щупает пульс. Только сейчас вижу, что глаза открыты, а он не моргает, зараза! Как блаженный лежит и таращится в небо. Кладу руку на его мощную грудь, а там тишина. И лицо такое расслабленное, будто никаких проблем у него больше нет. Только легкая улыбка на губах, от того, что где-то там только для него идет снег.
Глава 32
Арина
Монотонный писк приборов, резкий больничный запах, который ни с чем не спутать, и яркий свет люминесцентных ламп врезались в сознание, когда я открыла глаза и сразу же зажмурилась. Попыталась согнуть руки и приподняться, но острая боль от закрепленной в вене капельницы и жгучая, ожившая где-то в животе, на корню пресекли мои попытки.
— С возвращением, деточка.
На пару секунд прямо над моим лицом нависла радушная пожилая женщина, никак не похожая на врача даже с большой натяжкой. На голове цветастая косынка, из-под которой выбиваются ярко-рыжие кудри, рубиновые серьги в ушах и прозрачно-голубые глаза, внушающие доверие.
— Сейчас мы тут у тебя порядок наведем и будешь гостей принимать! — женщина, как ни в чем ни бывало, принялась натирать приборы и немногочисленную мебель палаты от воображаемой пыли. Чистота здесь и так была стерильная. — Заждались, поди, твои кавалеры. То блондинистый всех тут конфетами с коньяком подкупал и анекдоты травил. Вон, полюбуйся! — с трудом повернула отчего-то тяжелую голову, следуя за движением ее руки, — всю палату цветами заставил. Невдомек, что девочка только из реанимации! Сейчас, правда, пропал куда-то, хмырь. Но ты не переживай. Он уже не первый раз пропадает, после всегда возвращается. И ночами тут сидит, разговаривает сам с собой, смеется.