— Что интересного произошло в мире, пока я спала? — как же все вкусно!
Может, стоит присмотреться к нему повнимательнее?
— Рекламу планируют вывести на околоземную орбиту. В ночное время светящиеся логотипы будут видны в небе с любой точки планеты. Но до реализации проекта пока далеко, увидят это только наши дети.
На словах «наши дети» я подавилась, покраснела и начала откашливаться до слез, в то время, как Сергей, то стучал мне по спине, то, не предупреждая, резко поднял вверх мои руки, пытаясь окончательно добить. Дыхание восстановилось, а вот бутерброд отчего-то уже перестал казаться таким вкусным.
От майской погоды за окном хотелось плакать: серые тучи, ледяной ветер, временами дождь. Несмотря на это, на встречу к отцу я решила нарядиться. Надела платье, в котором выписывалась из больницы, дополнив образ косухой и модными туфлями, подвела глаза, уложила волосы. Вроде, даже ничего, сразу и не скажешь, что еще вчера была в больнице.
Держа подмышкой картину, я спустилась в гостиную, где меня ждал Сергей. Он было начал мне что-то говорить, но встретившись со мной взглядом неожиданно замолчал.
— Ты… прекрасно выглядишь, Арина.
— Стараюсь соответствовать. Ну что, поехали?
По дороге мне позвонил Артем. Только, услышав специально поставленную на него мелодию, я подпрыгнула на месте от волнения. Оказалось, он провел настоящее расследование, чтоб выяснить происхождение картины.
Дело обстояло так. Его отцу ее подарил один старый друг, с которым они вместе играют в гольф клубе. У того она появилась от непутевого сына, который бросил престижную частную клинику и уехал мотаться по всему свету вместе с международной организацией «Врачи без границ». Бизнесмену, видите ли, картина напоминала о пропащем сыне, отзываясь постоянной болью в сердце, вот он ее и передарил. У того самого сына портрет появился, когда он работал в Африке в Сьерра-Леоне, оказывая помощь после наводнения в Фритауне. Эту самую картину ему подарила одна африканская женщина за спасение своего ребенка. На этом информация заканчивалась.
И где теперь ее искать в этом самом Фритауне? Зашла в интернет, с учетом неорганизованных поселений население там приближается к полутора миллионам! В растерянности, я поблагодарила Артема. Он, уже войдя во вкус от этого квеста, собирался сегодня же вылетать со мной в Африку, но я его притормозила. Сначала нужно собрать информацию еще из одного источника.
Попасть на встречу к отцу оказалось не так просто. Его держали за семью замками и охраняли лучше, чем кощееву смерть. Нашли тоже международного террориста. Я понимала, что по его вине пережила все это похищение, что не без его участия исчезла мама, а скоро могу еще и оказаться на улице из-за конфискации имущества. Но, когда увидела перед собой это осунувшееся лицо и потухшие глаза, молящие меня о прощении, то с трудом узнала своего отца.
— Дочка, ты пришла.
— Здравствуй, пап.
Благодаря связям Сергея нам дали увидеться наедине без слежки и прослушки, и мы с отцом горячо обняли друг друга, как после долгой разлуки. Времени с нашей последней встречи прошло не так и много. Но произошло столько всего, что мы уже не были прежними.
— Прости меня, Арина, прости старого дурака, если б не я, с тобой никогда бы этого не случилось, — повторял он, приглаживая на затылке мои короткие волосы.
— Все прошло, пап. Я жива. Не вини себя. Сейчас важно думать о том, как быть дальше.
— Ты права. Что-то я совсем раскис с этими следствиями и судами.
Мы сели за стол, и отец взял меня за руки, словно не веря тому, что это я и есть перед ним.
— Я и не успел заметить, когда ты стала такой взрослой, и как похожа на мать.
— А вот о ней я и хотела поговорить.
Отец тяжело выдохнул и отвел в сторону глаза, пока я распаковывала принесенную картину.
— Красивый портрет, — только и сказал он, рассматривая полотно.
— Ага. Мама рисовала… по памяти… год назад.
Он побледнел, словно увидел призрака и начал вставать со стула, собираясь сбежать в камеру.
— Пожалуйста, сядь! — неохотно, но он вернулся на прежнее место. — Ты же не хочешь потерять и меня? Пришло время все рассказать.
— Я защищал тебя от всего этого сколько мог. Она же предала нас, бросила. Не такой ты должна была знать свою мать. Вот я и устроил эти похороны. Уж лучше так.
— Ты в своем уме? Знал, что она жива, но выбрал для меня все это? Ты хоть представляешь, что я пережила, похоронив мать?! — я гневно подскочила из-за стола, упираясь в него руками.
— Да, Арина, выбрал! А ты не знаешь всего, не суди! В то время я расширял бизнес и мне угрожали… нам угрожали. Я видел, на что способны эти люди, но должен был принять вызов и дать отпор. А твоя мать не поддержала меня. Распсиховалась, сказала, что уходит вместе с тобой. Я не отпустил. Знал, что найдут. Здесь или держаться вместе, или играть похороны. Она выбрала свободу. Я отпустил. Устал держать. Она много лет рвалась на волю, мало ей было моей любви. Но с тобой общаться запретил. Так для вас обеих было лучше.