Я могла бы с криками выбежать из комнаты в поисках Сергея, Василия или той же Нины Ивановны, даже с ней вдвоем уже не будет так страшно и мы что-нибудь придумаем. Могла бы найти телефон, который должен валяться где-то рядом, и вызвать полицию. Но, вопреки всякому здравому смыслу, часто дыша и периодически икая, все в той же темноте я испуганно крадусь к окну, ведомая необузданным любопытством и желанием заглянуть в лицо опасности. Нерешительно переставляю ноги, а сама отчего-то думаю: «Определенно, тот седовласый профессор и этому синдрому нашел бы какое-нибудь необычное название? Или все гораздо проще, и я обыкновенная дура?».
Заметив мое приближение, мужская фигура за окном замерла. Когда, всматриваясь, я отодвинула полупрозрачную штору, на стекло легла ладонь. Меня словно молнией прошибло. Я знала, кто это, даже не видя его лица. Быстро потянулась, повернула ручку, впуская в помещение прохладный воздух, предлагая моему гостю забраться в комнату. Помощь ему и не потребовалась. Одним ловким движением он спрыгнул с подоконника и прижал меня к своей холодной груди. Вздрогнула, сделала глубокий вдох, а выдыхала я уже внутри поцелуя, вплетая пальцы в его мокрые от моросящего дождя волосы.
— Решил поиграть в Тарзана? — улыбаясь, прошептала в его губы, боясь разрушить эту волшебную тишину.
— Осталось закинуть тебя на плечо и выкрасть из этой пещеры, — широкая ладонь плавно поднимается по шее и ложится на затылок, а горячие губы оставляют поцелуи всюду, куда только могут дотянуться. — Прости, что так долго. Раньше я просто не мог. Но не было и минуты, чтоб не думал о тебе… Русалочка…
— Ни-и-к… — кожаная куртка, с застывшими на ней капельками влаги, полетела на пол, открывая горячие плечи под тонкой футболкой.
Дерево у окна в мою спальню всегда ассоциировалось с чем-то романтичным. Часто вспоминался Ромео, который пробирается в спальню Джульетты. Отец неоднократно порывался убрать дерево, ссылаясь на то, что корни разрушают фундамент дома, или в душе остерегаясь тех самых Ромео. Но мама всегда была на моей стороне. Какая девочка не мечтает стать Джульеттой? Наконец, и мое дерево дождалось своего часа.
Боковая молния на платье поползла вниз и в открывшийся проход тут же уверенно скользнула мужская ладонь, с нажимом оглаживая спину, талию, линию бедра. Вот только тело не откликалось на знакомую ласку, а в голове всплывали воспоминания о прикосновениях совсем другого мужчины, невесомых и трепетных, нежных и ненавязчивых. Мужчины, что увез с собой мое сердце и просил научиться жить без него. И я должна хотя бы попробовать, пока окончательно не сошла с ума.
— Почему дрожишь? Холодно? — шепчет Ник, водя носом по моим волосам.
— Нет… Не знаю, похоже, нервы расшатались. Не могу поверить, что здесь действительно ты, а не плод моего воображения.
Смеется, склонившись к шее, и горячее дыхание приятно обжигает кожу. Мне и раньше нравился его смех, и я пытаюсь расслабиться, представить себя прежней беззаботной девчонкой, что смотрела на него с восхищением.
— Я здесь, Арина, и больше ни за что тебя не оставлю, — берет в крепкий захват своих сильных рук, отрывает от земли, и я верю, не оставит.
Так будет лучше. Ведь у нас столько общего. И он вернулся за мной несмотря ни на что. Хоть раз в жизни нужно прислушаться к здравому смыслу и поступить правильно. Ведь мы уже были счастливы вместе, пусть и совсем недолго. Если постараться, у нас обязательно получится снова. Разве не ты сам так хотел? Уйди уже из моей головы, если ушел из моей жизни!
Моими неловкими стараниями задранная футболка Ника уже оголила кубики натренированного пресса, и я очертила каждый, пытаясь разбудить прежние чувства.
— Зачем полез на дерево? Не понравилась дверь?
— Не понравилась твоя охрана.
На секунду оторвавшись от моего тела, Ник одним движением снимает с себя футболку и возвращает ненасытные губы и руки туда, где их уже не хватает. Вдох — выдох, и платье летит куда-то в сторону.
— Это ты про Василия? — уточнила, жадно хватая воздух.
— Мы не успели познакомиться.
Настойчивая ладонь, скользящая по моей коже, останавливается на месте ранения, что все еще заклеено повязкой с пластырем. Ник опускает голову и напряженно сжимает губы в плотную линию.
— Никогда не прощу себе этого.
— Не надо… — перемещаю его руку в сторону на бедро, — здесь нет твоей вины. Все закончилось, я жива, оставим это в прошлом.