А для меня угрозочка напрасна
Ведь я живу, покуда живо время
Чтобы терзать паскудам нервы.
Я совесть, истина и глас
Нас не заткнёшь, порви хоть пасть.
Терзай и мучай душегуб,
Не разомкну на глотке рук.
Покоя не найдешь ни где,
Ни наяву, ни в сладком сне.
Везде приду, и будет наказание,
Народа волеизлияние,
Тебя отдать на растерзание!
Отныне, слышишь никогда
Не сотворишь ты больше зла
Ни плутовством, ни гадкой ложью
Теперь болтай поосторожней.
Лишь только рот откроешь как оттуда,
Польется истина фонтаном беспробудно.
И этой истины волна твои затопит берега!
Посмотрим сколько ты деньков тогда
Продержишься у трона,
В немилости у своего патрона.
Виктор Павлович
Да как ты смеешь, что ты мелишь, червь поганый
Сейчас вкусишь моей охраны!
(Сейф вдруг хватает Виктора Павловича, затыкает ему рот)
Сейф
Молчи, прими как есть,
В смиренный путь, неси свой крест,
Чрез толпы гневных лиходеев,
Лжецов бесчеловечных первых.
Хоть рожей на святошу ты не вышел,
Но путь пройдя ты к богу станешь ближе.
Кто знает чем окончится дорога
Но прекратится в миг тревога
Почувствуешь как легче станет на душе,
Коль истина откроется в тебе.
(Отпускает Виктора Павловича)
Виктор Павлович
О нет, о нет, да что это такое,
Слова твои терзают болью.
Уйди, откуда ты пришел,
Я заплачу, сполна и хорошо.
Сейф
Да деньги что?
Лишь чертова бумага,
Не откупиться ей от ада…
(Виктор Павлович падает в обморок, Сейф исчезает, Виктора Павловича берут под руки переносят в кровать домой)
Сцена 8
Дом Виктора Павловича. Виктор Павлович в кровати.
Виктор Павлович
Елена
Врачи
Виктор Павлович (бубнит)
Так вот теперь и я узнал
Горячку белую, удар.
Врач говорил уже давно,
Не пейте много вы вино,
Но разве ж удержаться можно,
После бокала – невозможно.
Глоток один, потом второй
И ты уже совсем другой,
Развязан галстук, шутки, смех
Охотник ты до всяческих утех.
В полночь на Савинке распутная девица
Тебя ласкает как тигрица.
Потею я от той лишь мысли,
Как много в жизни выпил виски.
За сорок лет,
Вагон, я думаю не меньше,
О боже, как я был беспечен.
Губил свой разум, свою печень.
И как итог я возбудил в мозгу
Такую ерунду.
Какой-то сейф,
Народное возмездие,
Проклятие, кару, мракобесие.
И как теперь мне понимать все это?
Не выдумала бы желтая газета.
Елена
О милый, ты открыл глаза,
Как напугались мы вчера.
Слуга твой верный, шофер наш Андрюша,
Тебя занёс, ты словно был контужен.
С утра врачи тебя смотрели,
Сказали жуткое похмелье.
Виктор Павлович
Да уж во рту такая бяка,
Сухость и горечь, просто кака.
Отдал бы все свои мильоны
Ради целебного бульона.
А вспомни молодость былую,
Гуляли ночь напропалую.
Дымили папиросы, лился самогон
Клонило в танцы, а не в сон!
С утра же в поле по картошку,
Воды испившие немножко.
Один глоток и свежим огурцом,
Стоишь с румянистым лицом.
Скучаю я по тем денькам немножко,
Когда кутить так было можно.
Когда мне было двадцать лет,
Я думал, что похмелья нет.
Сегодня ж чувствую как спирт
Гуляет в теле и бродит.
Как сердце гулкими шагами
Меня к здоровью призывает.
За всю то жизнь я выпил так не мало
Пожалуй четверть океана!
Теперь же все, теперь уж баста,
Иначе склеить можно ласты.
Елена
Ласты давай мы лучше в чемодане
С собою возьмём, да дёрнем в Канны.
Какой-нибудь прекрасный спа отель
Свою для нас откроет дверь!
Будем лежать, растёртые маслами,
Смотреть на Круазет, покрытую песками.
Средь пальм, в дали от всяких дум
Ты успокоишь буйный ум.
Ну что молчишь, суровый и надменный,
Над всякой радостью презренной?
Виктор Павлович
Да что и впрямь я в самом деле,
Как будто первый раз похмелье!
Да прочь хандру и всяку бяку!
Давай скорей мою рубаху!
Елена
Куда собрался, сумасшедший
Без двух минут в себя пришедший! (Смеётся)
Тебе нельзя вставать с постели,
Сто шестьдесят твоё давление!
Мне врач сказал после такой попойки
Тебе положена лишь койка
Виктор Павлович