– говорит Мэтт группе. – Но я хочу, чтобы вы привыкли к большим расстояниям, поэтому
мы собираемся сегодня много ходить. Не заставляйте себя слишком много бегать, ладно?
Я встряхиваю руками и ногами, пребывая в осадке от предстоящих десяти миль. Меня
никогда не хватало так надолго. Что будет, если я застряну через пять миль маршрута?
Мэтту придется тащить меня обратно? И насколько неловко это было бы?
Мэтт заставляет нас разогреться с помощью этого дурацкого движения, под названием
«Али прыгает» – это когда мы прыгаем в разных направлениях, представляя, что мы
боксируем, как Мухаммед Али, а затем трусцой бежим на дорожку – и мои кроссовки
чавкают по грязи. А затем только я и десять миль.
О чем я думала, прикасаясь так к руке Джереми? Он, должно быть, думает, что я
стопроцентно озабоченная. С другой стороны, он обработал мой волдырь и дал мне
пластырь с Русалочкой, когда мы были друг для друга абсолютными незнакомцами.
Но разве мы до сих пор не остаемся ими? Незнакомцами? Конечно, он подбросил меня
до моей машины, и я знаю о нем пару нюансов, вроде тех, что ему двадцать и только его
бабушка с дедушкой зовут его Джереми, но все еще не знаю ничего по-настоящему
важного. Он учится в колледже? Я никогда не видела его с друзьями, но зато видела его в
29Так называемые круги на полях, которые, якобы, оставляют инопланетяне.
31
N.A.G. – Переводы книг
футболке братства «Дельта Тау Каппа». Он тусовщик или только бегает и тренируется?
Почему Мэтт дает ему шанс? Шанс на что?
Я делаю маленький глоток воды и концентрируюсь на своих ногах. Кончики пальцев
направлены вперед. Машу своими руками словно ножницами. Вдыхаю через нос,
выдыхаю через рот. Молюсь о том, чтобы бег заставил меня забыть о пропущенном
выпускном круизе. Я умудряюсь пробежать шесть миль, но затем мне приходится
замедлиться до шаркающей ходьбы. Я горжусь, что перешла на шаг только в этом месте.
И как раз в это время мелькнул Джереми со своим клиентом. Не могу поверить, что
они уже на обратном пути своей двадцатимильной пробежки! Черт, а он быстрый.
Я думала, что это последний раз, когда я вижу его сегодня, но на отметке второй мили
я вижу его приближающуюся игривую улыбку и длинные взлохмаченные
подпрыгивающие каштановые волосы. И опять то же непреодолимое желание зарыться в
них своими пальцами. Он присоединяется и замедляется до моего темпа. Он окончил
свою двадцатимильную пробежку, а затем вернулся, чтобы бежать со мной? Он, должно
быть, ненормальный.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, тяжело дыша.
Он делает большой глоток из своей бутылки с водой, искоса глядя на меня.
– Я думал о тебе.
С трудом вдыхаю, хватая ртом воздух. Утром я уже задыхалась от кашля, но сейчас
совсем не могу дышать.
Его дыхание замедляется до спокойного, потому что моя скорость – это ничто для
проклятущего Супермена. Когда мы добираемся до деревянного пешеходного мостика,
который означает, что осталось полторы мили, Джереми мягко берет меня за локоть и
ведет с тропы к речке. Погодите, мне нельзя покидать маршрут без разрешения Мэтта… и
я еще не окончила свою пробежку. Но, конечно, перерыв – это здорово. Свисающие ветви
ивовых деревьев словно кокон укрывают нас, предлагая столь желанную тень. Повсюду
распустились розовые, желтые, фиолетовые и голубые цветы, как в психоделическом
сне… или на шоколадной фабрике у Вилли Вонка.
– На улице адская жара, – говорит он.
Я стираю пот со лба.
– Эта вода так и манит.
– Давай прыгнем в нее.
Он хватает меня и начинает подталкивать к воде… Я колочу его по груди, хихикая, как
семиклашка.
– Джер, нет! Если я намокну, мне придется бежать обратно во влажной одежде, и она
мне где-нибудь натрет…
– Не хотелось бы.
– И мне все-таки придется принять великодушное предложение твоего брата дать мне
вазелин.
– Я собираюсь притвориться, что ты не говорила этого.
Мои руки, вместо того чтобы колотить его грудь, начинают робко ее исследовать. Он
сильный. Я скучаю по возможности прислонить голову к твердой груди. Вывожу
кончиками пальцев крошечные круги. Его глаза вспыхивают. Он берет мою руку и
переплетает свои пальцы с моими. Наклоняется вперед. И срывает поцелуй.
Он отстраняется и внимательно рассматривает мое лицо – не знаю, для чего – и как