Выбрать главу

лицо. – Не думай, что ты сможешь уйти с тренировки.

– Вот блин.

Мэтт обучает меня серии выпадов и приседаний и других кошмарных упражнений,

заставляющих мои ноги гореть огнем.

– У тебя действительно хорошо получается, – говорит Мэтт, когда я заканчиваю серию

прыжков. – Как думаешь, сможешь пробежать полностью десять миль в субботу?

Часто дыша, я наклоняюсь, опираясь руками о колени.

– Я постараюсь… но, Мэтт?

– Мм-хмм?

Каждую неделю забеги все тяжелее и тяжелее. Я сплю все больше и больше. Больше

боли и ломоты возникает каждый день. Если так будет продолжаться, я должна пойти

дальше и купить пожизненный запас ибупрофена.

Есть ли у меня вообще предел?

43

N.A.G. – Переводы книг

– Я боюсь, что не смогу осилить его полностью, знаешь? В последний раз, когда я

бежала десять миль, мне было реально плохо.

Мэтт похлопывает меня по спине.

– Я бы волновался, если б ты не боялась.

***

– Теперь, кто хочет купить коврик для ванной?

Я стону. Такое ощущение, будто все шиворот-навыворот: я еще даже не выбрала, какие

занятия буду посещать, но вынуждена решать, должна ли запастись мультиваркой или

гладильной доской.

Сидим в закусочной и уже больше часа обсуждаем нашу комнату в колледже с

Ванессой, Келси и ее кузиной Игги– самопровозглашенным хипстером.31 Она говорит, что

каждый, у кого есть байк с более чем одной передачей, утверждающий, что он хипстер, на

самом деле не хипстер.

Ну кто ж знал?

Когда чуть ранее я села в их кабинку, рот Келси открылся, и она свирепо посмотрела на

Ванессу:

– Энни твоя соседка по комнате?

– Ты не сказала ей? – воскликнула я.

Взгляд Ванессы заметался между нами.

– Я сказала тебе, что моя соседка придет, чтобы встретиться с нами, разве нет?

– Могла бы и сказать мне, – ответила Келси, нахмурив брови. – У меня есть свое

мнение о том, кому жить в нашей квартире.

– Я подумала, это было бы неплохо для всех нас, – сказала Ванесса, прикусив губу.

– Как проживание с ней может быть неплохим для меня? – прошипела Келси.

Мое лицо загорелось.

– Это потому, что я живу в трейлере?

Келси посмотрела на меня что-за-нах взглядом.

– Конечно нет. Это потому, что мы больше не друзья, Энни.

Мы были бы ими, если бы ты не променяла меня на Ванессу и не пустила тот слух,

что я встречалась с Кайлом даже после того, как ты заявила, что любишь его.

– Прекрасно, без разницы, – сказала я и встала, чтобы уйти. Пойти на риск и жить со

случайной соседкой должно быть лучше, чем все это.

– Я не хочу жить с незнакомкой, Келс, – заныла Ванесса. – А мой брат тоже не возьмет

меня к себе. Он скорее заставит меня и дальше жить с нашим папой.

Келси посмотрела на Игги, которая была занята тем, что строила домик из наших

пакетиков с сахаром.

– Ладно, – сказала Келси, и я медленно села обратно, желая, чтобы она никогда не

переезжала из Оукдэйла. Если бы она не уехала, во мне бы никогда не зародилось

смущение и я бы не начала отклонять ее приглашения переночевать. Я бы не стала

отдаляться от своей подруги. Насколько бы отличалась моя жизнь от нынешней, если бы

она не переехала?

Часом позже мы словно участвуем в переговорах о мире на Ближнем Востоке.

– Я не повезу коврик для ванной, – вступает Игги. – Я уже сказала, что привезу шторку

для душа. У меня есть одна с черепами.

Келси, Ванесса и я замолкаем и смотрим друг на друга.

– Я возьму коврик для ванной, – говорит Ванесса.

– А я возьму другую шторку для душа, – говорю я.

– Договорились, – говорит Келси.

– Эй, – восклицает Игги. – Я хочу свои черепа!

Келси ставит зеленую галочку в своей таблице с цветными пометками, в которой

расписано все, что нам нужно купить для колледжа. Рядом с тем, что привозит Келси,

стоят оранжевые галочки – к этому времени ими уже помечены кофеварка, веник и

чистящие средства. У Ванессы зеленые, а у Игги синие. Мой цвет фиолетовый. Цветные

маркеры Келси разложены на столе по прямой линии.

31Человек, презирающий условности.

Миранда Кеннелли

Дыши, Энни, дыши

– Как получилось, что тебя назвали Игги? – спрашивает Ванесса, закидывая в рот

побольше картошки фри с сыром.

Игги щурится на нас сквозь толстые стекла очков и поправляет кожаные ремешки,

обвивающие ее руку.

– Мои родители назвали меня в честь ночи, в которую я была зачата. Они были на