— Точно ты больной! Твой разум перестал работать! Алекс включи мозги.
— Бля, Демон я тебя шас не понимаю.
— У тебя мозг не работает, временное помутнение.
— Говори конкретно, что я должен понять? Черт тебя подери!
— Я не спец конечно в таких делах, но если сопоставить факты, — икает. Мы уже в очко пьяные.
— Какие к черту факты?
— Ну срок у нее какой?
— Две три недели…
— Ты у нее был первый?
— Я теперь не знаю…
— Как не знаешь, ты идиот?
— Да я первый, я проснулся весь в крови, простынь в крови. Бля что я с тобой обсуждаю, друг, е-мое! Демон. Это тут при чем?
— Залетела она как рах тогда, когда ты ее трахнул в первый раз, ну математик с меня херовый, но точно твой ребенок……..
Вот шас точно помутнение в мозгу.
Срок две три недели…
Я у нее первй…
Это мой ребенок…
— Бля Демон, мне нужно в клинику… возьму эту коробку и к ней, она должна ее узнать, д олжна сказать, что я у нее единственный, перед кем она раздвигала ноги…..ну ни прям так, вообшем, — я подрываюсь и падаю обратно, ноги не деражат, не слушаються меня. Черт. Сколько же мы выпили?
— Согласен, но проспись потом, вечером, вечером ее навестишь.
Как я попадаю на диван, ни черта не помню. Мгновенно вырубаюсь.
Телефон, чертов телефон бьет прямо по мозгу. Голова гудит, как будто кто то играет в барабн на моей башке. Отвечаю не глядя от кого звонок.
— Доброй ночи, извините что так поздно, — смотрю на часы в гостиной, время одиннадцать ночи, — вы Колесников Алексей, утром привозили Амалю Довган?
— Да, — я поднимаюсь, сажусь на диван. Голова кругом. Тошнота и рвотные позывы, бля…. Рядом чьи ноги, Демон храпит на всю квартиру.
— Ваша жена, простите что я лезу…..хм
— Что с ней? — быстро соображаю, вспоминаю сегодняшнее утро…
— Она…. ее забрали в операционную, простите, — голос молодой девушки дрожит, — делать аборт, это ее желание и требование….. и еще она молила Валерия Виссарионовича не говорить вам ничего. Вы можете успеть.
Далее короткие гудки…..
Глава 12
АМАЛЯ
Просыпаюсь и не сразу понимаю где я.
Палата, все кругом белое, чистое сверкает. Рядом с кроватью тумбочка, на которой стоят какие-то таблетки, стакан и графин с водой. По другую сторону кровати маленькое кресло, тоже белого цвета за креслом окно, в котором не видны ветки деревьев, значит я не на первом этаже, и уже темно. Сколько я проспала? В углу на против маленький холодильник. Прямо на против моей кровати на стене висит телевизор. Вип палата наверное. Господи, как и чем я за всю эту роскошь заплачу?
Беременна?
Как сирена прозвучала в мозгу, давая мне сигналы о своем плачевном положении. Сердце начинает бешенно биться, готовое вырваться наружу. Пульс зашкаливает, дыхание учащается. Встаю, сажусь, голова кружится. В животе урчит, я сегодня ни ела, и есть не хочется. Во рту сухо. Наливаю дрожащими руками воду, делаю глоток.
— Ой вы уже проснулись? — дверь открывается и заходит медсестра, — я сейчас поставлю вам ещё одну капельницу, но прежде вы покушаете.
— Нет, я не хочу кушать, помогите мне пожалуйста дойти до уборной.
Она помогает мне встать и дойти до нужной двери в палате, дальше я сама.
— А можно позвать врача, — спрашиваю возвратившись на кровать, такая слабость, я моментально покрываюсь потом.
— Да, сейчас вам принесут ужин, я распорядилась.
— Я не буду есть, можно спросить? — она кивает, стоит рядом с кроватью, — какого вероятность того, что у алкашей могут рождаться здоровые дети?? — она смотрит огромными глазами на меня, до нее не доходит суть моего вопроса.
— У алкашей? почему вас это интересует? Так! — дверь открывается и в палату заходит пухлая женщина, с подносом на руках, здоровается со мной и ставит мой ужин из каши и кусочек хлеба с маслом, на тумбочку, уходит, — Вам нужно поесть! Вы теперь прежде должны думать о малыше, ему нужно питаться, и хорошо питаться, — она мило улыбается.
Спускаю глаза, смотрю на ещё плоский живот. Там не может быть здоровый ребенок. Ребенок зачатый пьяными родителями. Не повезло ему с мамой, а с папой тем более. Я его и знать не знаю. По срокам он зачат той ночью.
Слезы тихо стекают по лицу.
Алекс, его тут нету. Конечно, можно понять. Зачем ему женщина, беременная, которая сама не знает от кого. Думать даже не хочу, какого он обо мне мнения.
Кто отец- это был единственно заданный вопрос.
На который у меня не было ответа.
Чем больше я думаю, тем сильнее я всхлипываю
— Вам нельзя волноваться, успокойтесь, — медсестра наливает воду в стакан, протягивает, я отказываюсь.
— Где тот мужчина, который привёз меня?
— Он как ушел, тогда, больше не приходил… но вы не волнуйтесь… приедет еще.
— Неа, не приедет. Я не нужна.
— Вы что такое говорите? Если бы были не нужны, разве он распорядился бы, чтоб за вами был уход такой?
— Я знаю вы стараетесь успокоить, не нужно…
Мама, что подумает мама о своей дочери, которая оказалась распутной? Раздвигает ноги на лево, направо. Теперь еще беременная. Что мне ей сказать? Господи! Какой стыд! Хочется волком выть!
— Я позову врача! Вы не можете так волноваться, в вашем положении нельзя. У вас угроза, вы можете потерять малыша.
Она удаляется, а мои мысли готовы убить меня, сожрать из внутри. Голова трещит, глаза болят от слез, но я не могу успокоиться. Внизу живота опять начинает ныть. Я опять покрываюсь потом, тяжело дышать.
Я готова провалится в сквозь землю, лишь бы все, что сейчас происходит со мной не было явью. Мама, она же не простит меня, не сможет полюбить, принять моего ребенка. Без отца.
Почему все это происходит со мной? Что такого я натворила в прошлой жизни, за что сейчас я расплачиваюсь?
И вдруг решение приходит само собой.
Я даже смеюсь, походе на истерику, но мне становится вдруг легко, и в этот момент в палату заходит Валерий отчество не помню.
— Я смотрю вам уже лучше? Вам повезло, я сегодня дежурный врач, хотя по виду не скажешь, что вам лучше, — он прощупывает пульс.
— Будет еще лучше…. -но меня никто не слушает.
— Быстро сюда, капельницу, немедленно, — он обращается к медсестре, — живот очень плотный, ничего вас не беспокоит?
— Не надо, стойте! Мне не нужна капельница. Мне нужно избавиться… — как же это горько и больно произносить, Боже, дай мне сил и прости меня, но это лучшее решение, — я хочу сделать….. аборт. — отворачиваюсь от него к окну, и опять реву. От боли в груди начинает стучатт в висках.
— Вы не можете принять такое решение, в одиночку, без мужа. Я никогда так не поступлю. Выкиньте эти мысли с головы, у вас и так положение не из лучших. Подумайте лучше о малыше!
— Он мне не муж, и советоваться с ним я не намерена. Это мое решение.
— Я позвоню Алексу! — он тянет руку в карман за телефоном, но я его останавливаю.
— Он не отец ребенка! Вы видите его даже тут нету! Оставьте. Просто делайте, что я прошу, — слезы душат, я еле выговариваю слова.
— Из всего уважения к вам я не могу так поступить! Он привез вас сюда, заботился, вы не можете так, я не могу так. Алекс — он мне не просто друг, он мне как сын!
— Поверьте, он не имеет никакого отношения к ребёнку, — мне очень больно, и морально и физически боль опять усиливается, — мне и так не легко принять такое решение, но это единственный выход. Других вариантов нет.
— Вы понимаете чем чревато это для вас? Это может быть вашей первой и последней беременностью. Уж поверьте мне, я знаю что говорю! Многое повидал в своей жизни и работе! Люди годами лечатся, чтоб родить хотя бы одного ребёнка! — он тяжело и грустно вздыхает, я еще хуже реву, — У вас может больше не получится…
— Мое решение не поменяется, умоляю вас, давайте побыстрее закончим с этим… и прошу Алексу не говорите, скажите, не смогли спасти.