— Ага, — подтвердил Дек.
— Болезненно, — продолжил Трейн.
— Они потеряют все.
Трейн кивнул.
Затем заявил:
— Чейз не должен знать.
От его неожиданных слов Дек выпрямился.
— Что? — спросил он.
— Чейзу ты ничего не скажешь.
— Это не было частью сделки, — прорычал Дек.
— Ты ему не скажешь.
Дек опустил руки и уперся ими в бедра.
— Чувак, ты только что заплатил мне за то, чтобы каждый мужик, имевший хоть какое-то отношение к его женщине, похороненной заживо, потерял все, что ему дорого. Единственный раз ты поступил правильно, давая гребаный намек, что ты за Чейза. Они планируют свадьбу. Узнай он о том, что ты сделал, можешь попасть туда, и ты не хочешь, чтобы он знал?
— Я потерял сына много лет назад. Я туда не попаду, как ты выразились, что бы я ни делал.
— Ты не прав. Это поможет, — сказал ему Дек.
— Твои действия были законны? — спросил Трейн.
— Не то чтобы очень, но эти люди вступили в сговор, чтобы заживо похоронить его женщину. Не думаю, что мой друг стал бы придираться.
Трейн покачал головой.
— Он не узнает. Ты ему не скажешь.
— Я не собираюсь скрывать это дерьмо от друга, — прорычал Дек.
— Я добавлю к твоей последней оплате еще сто тысяч долларов, — сказал ему Трейн.
— Скажу еще раз: я не собираюсь скрывать это дерьмо от друга.
Трейн склонил голову набок.
— Хочешь поставить его в известность и получить от него благодарность за то, что сам он не может заставить этих мужчин заплатить?
— Нет, черт возьми.
— Тогда зачем тебе говорить ему?
Дек наклонился к нему и тихо сказал:
— Затем, чтобы он поверил, пусть даже на крохотную секунду всей его проклятой жизни, что его отец прикрывает его спину. Мой отец любит меня. Мой отец гордится мной. Мой отец истечет кровью и умрет за меня. Я знаю каково это. У Чейза же такого никогда не было. Так что если бы я мог дать ему это хотя бы на одну секунду, я бы это сделал. И то, что ты делаешь это дерьмо ради него и Фэй, даст ему это чувство. Вот почему мне нужно ему сказать.
Трейн выдержал его взгляд.
Затем убрал руку со спинки кресла, сел в него и пробормотал:
— Делай, что должен.
— Сделал бы в любом случае, — пробормотал Дек в ответ, поворачиваясь, чтобы убраться отсюда к чертовой матери.
— Джейкоб, — позвал Трейн. Дек вдохнул воздух через нос и повернулся. — Я горжусь им, — прошептал он.
— Скажи это ему, а не мне, — громко парировал Дек.
— Я люблю его, — не унимался Трейн.
— Мужик, ты разговариваешь не с тем парнем.
— Он считает меня грязью. Если узнает, что я заплатил тебе за незаконные действия…
— Китон, бл*ть, мужик, он выкопал ее голыми руками. Поверь мне, он… не будет… придираться.
Он уловил, как Трейн вздрогнул от фразы «выкопал ее голыми руками», хотя мужчина быстро стер это с лица.
Бл*ть, у мудака все же было сердце?
Трейн посмотрел на стол и повторил:
— Делай, что должен.
Дек секунду смотрел на него.
Потом свалил оттуда.
Чейз
Четыре часа спустя
Он слушал гудки в своем телефоне.
Затем раздалось:
— Чейз.
— Забронируй столик у Рейнальдо. В эти выходные. На вечер воскресенья. На четверых.
— Чейз, — прошептал отец, и, будь он проклят, услышал дрожь в этом шепоте.
Желудок Чейза сжался.
— Встретимся там в семь.
Тишина, затем:
— Конечно. В семь.
— Передай ма привет.
— Я передам.
— Я почти дома, — сказал ему Чейз, увидев впереди белый забор. — Мне пора.
— Конечно.
— Увидимся.
— Чейз?
Дерьмо.
Чейз дал ему уже кое-что, но отец хотел большего.
— Папа, как насчет того, чтобы не торопиться, — предложил он.
— Она мне нравится.
Дерьмо, бл*ть, дерьмо.
— Хорошо.
— Она тебе подходит.
Чейз затаил дыхание.
— Хорошая женщина для хорошего мужчины, — продолжил отец.
Дерьмо, бл*ть, дерьмо!
— Точно.
К сожалению, отец, мать его, еще не закончил.
— Я слышал, что вы сделали для того мальчика и его сестры. Я горжусь тобой.
Дерьмо, бл*ть, дерьмо!
— Папа...
— Я просто хотел чтобы ты знал.
Чейз свернул на подъездную дорожку, нажал на кнопку управления дверью гаража и сказал в телефон:
— Ладно, ты хотел, чтобы я знал. Теперь я знаю.
— Хорошо, — тихо ответил Трейн. — Мы с мамой будем с нетерпением ждать воскресенья.
— Здорово. Пока.
— Хорошего вечера, Чейз.
— Тебе тоже, — ответил он и отключился.
Он заехал в гараж и остановился. Он сидел в новом голубом «Юконе». Его старый был припаркован рядом. Когда он купил новый, то старый отдал Фэй, а ее «Чероки» украшал чей-то гараж. Она приняла это без долгих обсуждений, также, как он подозревал, поступила Сондра, когда Сайлас купил себе новую машину.
Пока двери гаража опускались, он наклонился вперед и уперся лбом в руль.
— Гребаное дерьмо, — прошептал он.
Затем сделал вдох, вышел из грузовика, пересек гараж, открыл дверь, прошел в задний коридор, и к нему тут же подбежал Аполло.
Он нагнулся и подхватил котенка, затем пошел по коридору, избегая Старбака, гнавшегося за его ногами, и увидел Фэй у плиты, что-то помешивающую.
Она повернулась к нему и улыбнулась.
— Привет, дорогой, как поплавал?
Он смотрел на нее — на ее блестящие волосы, кристально голубые глаза, милый наряд, улыбающиеся губки со вкусом жвачки — и почувствовал, как все внутри сжалось.
Затем улыбнулся в ответ и ответил:
— Хорошо. Что на ужин?
Фэй
Две недели спустя
Я выплыла из тумана сна, потому что услышала, как Чейз шепчет мне на ухо:
— Детка, проснись.
Я моргнула, посмотрела на будильник и увидела, что еще рано.
Было воскресенье.
В любом случае, мне не нужно было рано вставать, хотя в эти дни мне приходилось вставать с Чейзом. Но по воскресеньям мы оба могли поспать.
Так что мне стало любопытно, почему он проснулся.
Я пошевелилась, и клубок котят, облепивший мои ступни и лодыжки, задвигался, Старбак, как обычно, с характером раздраженно мяукнул.
— Что такое? — спросила я Чейза.
— Вчера выпал снег.
Я уставилась на него.
Затем спросила:
— И?
— Вставай, детка, накинь на себя что-нибудь и пошли пить кофе на крыльцо.
Кофе на крыльце?
Он с ума сошел?
У меня не было возможности спросить, да и выбора не было, так как Чейз отдернул одеяло, схватил меня за руку и вытащил из постели.
Он уже был одет и неторопливо выходил за дверь. Я подумывала забраться обратно в постель, но любопытство взяло верх. Так что я почистила зубы, натянула под ночную рубашку леггинсы, поверх нее — толстовку Чейза, и толстые носки на ноги.
Я встретила Чейза в конце коридора с двумя дымящимися кружками. Одну он отдал мне, и мы побрели к парадной двери. Чейз подтянул кресла-качалки к перилам, и мы устроились в них, сразу же закинув вместе ноги на перила, как делали бесчисленное количество раз, когда сидели здесь этим летом.
Наше дыхание вырывалось клубами пара.
К ним присоединялся пар от горячего кофе.
У меня был со вкусом фундука, и он не остыл.
Равнина под снежным покровом поразительно преобразилась.
Такая красота.
Такое умиротворение.
Чейз молчал.
Все еще не совсем проснувшаяся, я тоже. Я просто пила кофе и смотрела на снег, на равнину, на покрытые белизной холмы и горы, резко контрастирующие с зеленью сосен.
— Обыкновенное чудо, — пробормотал он, и я посмотрела на него.
— Что, дорогой?
Его глаза не отрывались от равнины, когда он пояснил:
— Все это. Обыкновенное чудо. Но все равно чудо.
Я перевела взгляд на равнину, и в этот момент поняла, насколько он прав.
Да.
Это чудо.
Не только снегопад в Скалистых горах, но и то, что мы нашли друг друга, оба сидим на крыльце, довольные, пьем в тишине кофе, а насколько хватает глаз простирается красота.
Абсолютное чудо.
Я вздохнула и повернула голову к Чейзу, отметив его непослушные кудри, лежащие на шарфе, обернутом вокруг шеи.
Поэтому, конечно, я была вынуждена протянуть руку, взяться за кудряшку и потянуть.
Он усмехнулся в кофейную кружку.
Да.
Абсолютное.
Чудо.
Два с половиной месяца спустя
— Иисусе, Фэй, сколько «Спама» может съесть мужчина? (прим.: SPAM — торговая марка консервированного мяса, производимого американской компанией Hormel Foods Corporation)