— То есть, ты хочешь сказать, что у Чейза много демонов, — предположила я.
— Да, милая, об этом я и говорю. Но скажу тебе больше. Во-первых, такой мужчина достоин заботы, честности, великодушия и прощения. Во-вторых, и это самое важное для тебя сейчас, такой мужчина не будет с женщиной, которая целует его, ему это не нравится, но он отвечает на ее поцелуй. Если ему не нравится поцелуй, он ее отпустит. Если ему он нравится, он поцелует ее в ответ. Ему нравилось, когда ты целовала его, Фэй. Возможно, даже слишком, учитывая, что он имеет дело с демонами такого масштаба. Но ему определенно понравилось.
Мне тоже понравилось.
Очень.
Так что, чувства унижения и боли почти притупились.
Об этом я Лори не сказала, просто прошептала:
— Хорошо.
— Еще я скажу, что если такой мужчина хочет, чтобы женщина оставила его нахрен в покое, он не следует за ней впотьмах, чтобы проводить до дома. Не гонится ради нее за ребенком. Не танцует с ней в ее квартире в полночь. Не приносит ей кофе. Не целует ее. Не перечисляет все, что ему в ней нравится, включая поцелуй, который, как он уверял, ему не понравился. И тем более не назначает свидание за пиццей.
Ее голос стал тихим.
— Подводя итог, детка: ты ему нравишься. Очень сильно. Он борется со своими проблемами и вымещает это на тебе. Безусловно, оскорбления, которые он швырнул в тебя, задели за живое, боже, мне ли не знать. Некоторые мужчины, или, по крайней мере, такого типа, не очень хорошо разбираются в своих чувствах. Поэтому с их языка слетает то, что они не могут контролировать и не имеют это в виду на самом деле. Случай с Чейзом, может быть, и более серьезен. В его голове такая неразбериха, что он хочет защитить тебя от нее, пытаясь оттолкнуть, вести себя нарочито жестоко, когда на самом не хотел всего этого говорить. Теперь тебе нужно прочитать знаки, прислушаться к своему сердцу и решить, хочешь ли ты предложить этому мужчине заботу, честность, щедрость и прощение и поужинать с ним пиццей.
Она сделала паузу, позволяя сказанному дойти до меня, а затем продолжила, по-прежнему тихо, но теперь нежно и откровенно.
— Без сомнения, Фэй, все может обернуться плохо. Но все может закончиться лучше, чем ты когда-либо мечтала. Решать тебе. Это твой риск. Честно говоря, будь я на твоем месте, я бы рискнула. Я бы рисковала снова, снова и снова. Я не вру. Я пережила бы заново каждую минуту, проведенную с Тейтом, даже те, когда все становилось безумно, или больно, или сбивало с толку, и я бы прыгала от радости, если бы мне предложили возможность делать это в непрерывном цикле целую вечность.
— Вау, — прошептала я.
— Точно, дорогая, вау, — прошептала она в ответ.
— Думаю, я поужинаю с ним пиццей, — решила я и услышала тихий смех Лорен.
Сквозь смех она сказала:
— Думаю, через пару недель или месяцев или сколько бы времени тебе ни потребовалось, чтобы прорваться сквозь его оборону, я испеку торт, чтобы отпраздновать это событие. Только ты, я, торт, шампанское и наше обоюдное, самодовольное понимание, что мы навели мир, в то время как твой мир сошел с ума.
Я надеялась, что у меня будет шанс съесть торт Лорен.
Я очень-очень на это надеялась.
— Ловлю тебя на слове, и шампанское за мной, — сказала я.
— Договорились, — ответила она.
Сделав вдох, я заявила:
— Теперь у меня другая проблема.
Она поколебалась, прежде чем спросить:
— И какая же?
— Что надеть для ужина с пиццей у меня дома?
Тут Лорен снова расхохоталась.
Это привело меня к настоящему моменту, после работы, в моей квартире я мерила с двух до семи то, что Лорен предложила мне надеть. Нечто удобное, но не говорящее о том, что мне все равно, и я не хочу прилагать усилий. Красивые джинсы. Мой самый крутой темно-коричневый кожаный ремень. Сливовая блузка с круглым вырезом и длинными рукавами, которую я носила на работу. Трехъярусное ожерелье с крошечными шипами, свисающими вниз, и серебряные серьги-кольца, которые я также носила на работу.
Я распустила волосы и расчесала их. Распылила духи в воздухе и пробежалась под брызгами, потому что хотела лишь ненавязчиво освежить аромат, но понятия не имела, как это сделать. Так что, попробовала спрыснуть воздух и пробежаться в том месте, надеясь, что это сработает.
Я вымыла посуду, оставшуюся с завтрака, и вытерла столы. В то утро я заправила постель, но все же убедилась, что подушки пышно взбиты, а одеяло на кровати разглажено и лежит идеально ровно. Я убрала пачки жевательной резинки. Сложила книги. Зажгла свечи. Подкорректировала свой плейлист (временно), убрав «Holding Out for a Hero», подключила «айпод» к стереосистеме и нажала кнопку воспроизведения.
Я также напечатала новую записку для мальчика и вывела ее через принтер.
Я почти убедила себя, что приняла правильное решение: ждать в своей опрятной квартирке в красивых джинсах, с легким освежающим ароматом, тихой музыкой и горящими свечами, вместо того, чтобы быть в Вайоминге к моменту приезда Чейза.
Это не означало, что я не нервничала, учитывая, что это было только четвертое свидание в моей жизни, и первое свидание с Чейзом, мужчиной, в которого, как я убедила себя, влюблена тринадцать лет, и это свидание происходило в моей квартире, где кровать являлась элементом декора открытой планировки.
Я нервничала.
Безумно.
Запредельно.
В таком состоянии я бросилась на кухню, схватила жвачку и стала ее жевать.
Затем мой взгляд упал на модель корабля «Серенити» из «Светлячка» и шакрам Зены, и мне стало интересно, смотрит ли Чейз гиковские сериалы. Я, в принципе, не могла представить, что Чейз смотрит телевизор. Даже когда он обедал в закусочной, то приносил документы с собой и работал, пока ел. Даже когда с ним сидела Лекси, они разговаривали, он улыбался, она смеялась, но во время этого он все равно продолжал работать. Может, он вообще не смотрел телевизор. А может, смотрел только серьезные сериалы, вроде «Прослушки» и « Убойного отдела», и не пропускал ни одной серии «Саутленда», кивая головой, во время просмотра и считая, что персонажи попали в точку.
Я бросила взгляд на часы на ночном столике и увидела, что было две минуты восьмого.
Frak! Он опаздывал.
— Ладно-ладно, всего две минуты. Может, у меня часы спешат, — забормотала я себе под нос, жуя жвачку.
В то утро Чейз основательно, глубоко, искусно и очень эффектно поцеловал меня, пока у меня во рту была жвачка. И после того, как он ушел, а я привела в порядок мысли, меня огорчил тот факт, что он целовал меня, когда у меня во рту была жвачка.
— О чем я думаю, жуя жвачку? — снова забормотала я себе под нос, что, как я была уверена, являлось предвестником безумия.
Подойдя к мусорному ведру на кухне, я ударила по крышке, она открылась, и я выплюнула жвачку.
Пока я занималась этим, раздался стук в дверь, поэтому я втянула в себя воздух напополам со слюной от жвачки, и тут же начала задыхаться.
О, Боже! Я могу умереть от удушья, пока Чейз стоит за дверью с едой и спальным мешком для мальчика, пиццей, пивом и вином, и у меня так и не будет первого свидания!
Я бросилась к шкафу, схватила стакан, наполнила его водой из-под крана и выпила до дна, успокаивая кашель, когда в дверь снова постучали.
Я брякнула стаканом по столу, подбежала к двери, сорвала цепочку, щелкнула замком и передо мной открылся вид на прищурившегося Чейза, который мельком осмотрел меня и спросил:
— Слышал, как ты задыхаешься, с тобой все в порядке?
— Ты красивый, хорошо целуешься, это наше первое свидание, у меня в комнате кровать, я чертовски нервничаю, и подумала, что умру от удушья, после того, как выплюнула жвачку, так что нет, со мной не все в порядке.
Да, это я и ляпнула, слово в слово.
Чейз уставился на меня.
Я смотрела в ответ, задаваясь вопросом: смогу ли заставить себя испариться, как Злая Ведьма из «Волшебника страны Оз», и если мои слова — та честность, которую имела в виду Лори, то не было ли это немного чересчур.
Ответы на эти вопросы я получила, когда, во-первых, не испарилась. А во-вторых, Чейз сделал шаг вперед, швырнул на пол большую сумку со спальным мешком, поймал меня одной рукой, так как другой держал коробку с пиццей, и дернул на себя.
Я приземлилась на него с некоторой силой, моя голова запрокинулась назад, что было выгодно Чейзу, так как он наклонился, и внезапно его рот оказался на моих губах.
Потом он подключил к делу язык.
В конце концов, когда он поднял голову, я обвивала руками его шею, прижимаясь к его высокому, твердому телу, и мне было все равно, что моя кровать стоит в десяти футах.
Паря в счастливом оцепенении, вызванном его поцелуями, я сосредоточилась на Чейзе, на его теплом и сексуальном взгляде, скользящем по моему лицу, и услышала, как он тихо спросил: