— Доброе утро, детка.
Она моргнула и облизала губы, отчего его живот сжался на этот раз приятно, чертовски приятно, и выдохнула:
— В реальной жизни это звучит намного лучше.
Чейз ухмыльнулся.
— Не то чтобы это звучало плохо по телефону, — поспешила добавить она.
Ухмылка Чейза превратилась в улыбку.
— Или что разговор по телефону — это не настоящая жизнь, — продолжила она.
Чейз продолжал улыбаться.
— Просто вживую лучше, — закончила она.
Тело Чейза затряслось от смеха.
Пусть ее слова его развеселили, но она была абсолютно права.
Склонив голову, он уткнулся лицом ей в ее шею и прошептал:
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Да, — ответила она, и его рука сжалась.
— Внутри, — мягко пояснил он. — Хорошо?
— Немного болит, — тихо призналась она. — Не сильно. Просто это доселе неизвестная, эм… боль.
— Ванна не помогла, — пробормотал он.
По какой-то причине его слова заставили ее еще больше расслабиться в его объятии.
Далее до него донесся ее мягкий музыкальный голосок, по-прежнему тихий:
— Все не так плохо, но за завтраком я приму ибупрофен.
Он поднял голову и посмотрел на нее в своей кухне, в его рубашке, в его объятиях.
Он ошибался.
Вчера она выглядела чертовски хорошо.
Сегодня же — прекрасно.
И сегодня она была его.
Фэй склонила голову набок.
— У тебя есть?
Он не понял вопроса.
— Что?
— Ибупрофен.
Точно. Ей было больно.
— Да, — ответил он.
— Хорошо, — пробормотала она, ее взгляд скользнул в сторону, а затем вернулся к нему. — Милый, бекон.
— Конечно, — прошептал он, нагнулся, поцеловал ее в нос и отпустил.
Она вернулась к бекону.
Чейз переместился к шкафу, где держал витамины и болеутоляющие.
— Итак, раз ты проснулся, не дождавшись моего завтрака, теперь я могу спросить тебя, вместо того, чтобы ставить перед фактом, — начала она. — Ты любишь яйца пашот?
Он взял баночку с ибупрофеном, посмотрел на Фэй, закрывая шкаф, и увидел, что она улыбается ему, оглядываясь через плечо.
— Я готовлю яйца-пашот мирового класса.
Чейз почувствовал, как уголки его губ приподнялись.
— Мирового класса?
— Ну, они не одобрены кулинарной школой «Cordon bleu», но мой папа так о них отзывается.
Чейз подошел к ней сзади, обнял и скользнул рукой по рубашке, добравшись до шелка ночнушки на ее животе, а другой рукой поставил баночку рядом с ее кофейной кружкой.
— Да, я люблю яйца-пашот, — пробормотал он ей в шею.
Это заставило ее с придыханием сказать:
— Хорошо.
Он поцеловал ее в шею и отошел, чтобы взять себе кофейную кружку.
— Милый? — позвала она, пока он наливал кофе.
Чейз повернулся к ней и увидел на ее лице нежность, Фэй склонила голову к плечу, устремив на него пристальный взгляд кристально голубых глаз.
— Сливки со вкусом лесного ореха, — тихо продолжила она. — Спасибо, что подумал об этом. Они — мои любимые.
Очевидно, ее отец не звонил ей с момента своего визита к Чейзу и не сообщал об их планах на следующие выходные. А если и звонил, то по понятным причинам не поделился этой информацией.
Чейзу придется самому рассказать ей о визите Сайласа Гуднайта. Он собирался сделать это вчера.
Но сделает этим утром.
После того, как очень быстро съест яйца-пашот мирового класса.
А после, не так быстро, съест другие части Фэй.
А потом уже расскажет.
Прошлой ночью Чейз кое-что узнал о Фэй: она почти не сдерживалась и ему не приходилось ее уговаривать на что-то, Фэй доверяла ему и не имела никаких проблем с тем, чтобы отдаться ему, отдаться чувствам, что он в ней вызывал, и чертовски ими наслаждаться.
Это подтвердилось этим утром после яиц-пашот, кофе и достаточно легкого, необременительного разговора, чтобы убедиться, что ей действительно комфортно с ним в его доме, в его рубашке и ее ночнушке.
Так что, Чейз смело подхватил Фэй на руки и отнес на диван. У него не ушло много времени на то, чтобы возбудить ее, пока она не начала под ним извиваться, а затем Чейз стянул с нее трусики и доставил своим ртом очень горячий, очень долгий оргазм.
Но этим утром он узнал о Фэй еще кое-что удивительное. После того как Чейз заставил ее кончить, он уложил их обоих на бок, удерживая Фэй в объятиях, пока она приходила в себя, и их перешептывания после орального секса превратились из пустякового разговора в рассказ о визите ее отца.
Дело в том, что у Фэй Гуднайт был чертовски вспыльчивый характер.
Как и все в ней, это было мило.
Но также серьезно взрывоопасно.
Он узнал об этом, когда рассказал о ее отце и почувствовал, как ее тело превратилось в его руках в камень, и увидел, как ее глаза сузились.
Чейз замолчал и сжал ее в объятиях в попытке удержать, а она спросила тихим голосом, который теперь звучал опасно, а не как обычно нежно и мило:
— Что, прости?
— Милая, все в порядке, — заверил он ее. — Он выполнял свой отцовский долг, и все закончилось хорошо.
Несколько долгих секунд она молчала.
Затем, будто он ничего не говорил, повторила:
— Что, прости?
— Фэй…
Дальше он не продвинулся, потому что она вырвалась из его рук и резко села. Откатившись на полдюйма, которые у нее оставались до края дивана, она чуть не свалилась с него. Двигаясь быстро, хотя и сердито, каким-то образом ей удалось подставить ноги на пол, она выпрямилась, склонила голову, развернулась и так стремительно унеслась прочь, что ее волосы блестящим шлейфом развевались позади.
— Где моя долбаная сумка? — воскликнула она на ходу.
— Фэй… — попытался Чейз снова, когда она наклонилась, подняла свои сексуальные зеленые шелковые трусики и неуклюже натянула их, чуть не упав при этом — такая чертовски милая.
Подперев рукой голову и облокотившись на диван, Чейз с немалым вниманием наблюдал, как мелькнула ее попка в форме сердечка, прежде чем трусики оказались на бедрах, а подол его рубашки снова опустился на место, скрыв попку от его взгляда.
— Я бы его убила, — продолжила она возмущаться, — но я его люблю, так что это исключено. А значит, он получит от меня нагоняй. Я, конечно, люблю сливки с лесным орехом, но не могу поверить, что он заявился в твой дом без предупреждения, чтобы сказать то, что сказал! Да где же моя долбаная сумка?
Она протопала к арке, вертя головой то в одну, то в другую сторону. Что-то заметив, резко сменила направление, повернув в его сторону, и Чейз приподнялся на предплечье.
— Фэй, милая, успокойся. Это пустяки.
Она выхватила телефон из базы, стоящей на столике возле дивана, и метнула в Чейза взгляд.
О, да. Чертовски злая.
И все равно милая.
Чейз подавил улыбку.
— Не для меня! — громко рявкнула она, наклонила голову, ее волосы шелковой завесой упали вперед, и Чейз услышал писк телефона, потому что ее большой палец тыкал в кнопки.
Чейз оттолкнулся от дивана, поднялся на ноги и обогнул его, наблюдая, как она приложила телефон к уху и принялась ходить взад-вперед.
— Мама, — сказала она в трубку, прежде чем он до нее добрался, — я хочу поговорить с папой. Немедленно.
Поскольку он не успел к ней вовремя, Чейз решил устроиться поудобнее и насладиться шоу. Поэтому уперся задницей в спинку дивана, вытянул ноги, скрестил их в лодыжках, а руки на груди.
— Да, что-то случилось, — продолжила она, маршируя взад-вперед. — Дай мне поговорить с папой.
Наступила пауза, Фэй резко остановилась и уставилась, очевидно, не видящим взглядом на французские двери.
Затем продолжила:
— Я знаю, что пора в церковь. Мне все равно, если вы опоздаете. Это важно. Вы можете прокрасться сзади.
Еще одна пауза, чтобы дать матери высказаться, прежде чем продолжить.
— Меня не волнует, что папина любимая часть — это пение псалмов в начале службы, я же тебе сказала: это важно. — Пауза, затем серьезно разозленное шипение: — Да, о его визите к Чейзу.
Вновь слушая то, что ей говорили на другом конце линии, она провела рукой по волосам, отводя их назад, нервно вздрогнула и снова начала маршировать взад-вперед, но когда отпустила волосы, те опять упали ей на лицо.
Она выглядела милой. Забавной. Чертовски фантастической, расхаживая по пространству между его кухней и гостиной в своей сексуальной ночнушке и его рубашке, демонстрируя длинные ноги и развевающиеся волосы. Не говоря уже о том, что его желудок был полон ее чертовски вкусной еды, и он все еще чувствовал ее вкус на своем языке.
Все это означало, что Чейз был весел, расслаблен и доволен.
Поэтому совершенно не готов к тому, что Фэй раскачает весь его гребаный мир.
— Это было fraking не круто, мама. Не круто. Папа ничего не знает, и это не его дело, но я скажу тебе, раз уж ты не даешь мне с ним поговорить, так что можешь передать ему, что Чейз уже достаточно натерпелся. Он не любит сюрпризов. Ему не нужно лишнее беспокойство. И я этого не потерплю!