Он опустил коробку, посмотрел на нее и пробормотал:
— Правда, ее нужно включить внизу с помощью какой-то штуковины, но Сондра, Фэй или я могли бы делать это за него.
К ним присоединилась Сондра, казалось, совсем не замечая Карину, и протянула Чейзу пакет. Заглянуть внутрь у Чейза тоже не было возможности, так как Сондра опустила пакет и заговорила.
— Пижамы, — объявила она. — Теплые. Думаешь, ему позволят их надеть?
Не дождавшись ответа, она повернулась к Карине, с которой еще не была знакома, и сообщила:
— Больничные одеяла такие тонкие. Мальчику нужны теплые пижамы. — Потом ее голова заметалась туда-сюда, взгляд за что-то зацепился, и она быстро отошла, бормоча: — Вот медсестра. Спрошу ее.
— Мне нужна розетка, — сказал в этот момент Сайлас. — Надо зарядить этого малыша.
И он умчался на поиски.
Чейз смотрел, как Сайлас шел, опустив голову, явно выглядывая розетку. Затем Чейз увидел Сондру, стоящую с афроамериканкой, не медсестрой, а доктором Малахии. Она была одета в халат, длинные блестящие черные волосы собраны в толстый хвост, и они рассматривали темно-синие фланелевые пижамные штаны с принтом из самолетиков и улыбались.
Чейз оглянулся на Карину.
— Я ускорю процесс, — пробормотала она, ее губы дернулись, и она отошла, взяв сумочку, чтобы вытащить телефон.
Было воскресенье, и Карина Пападакис, женщина, с которой он работал не раз, ответила на его звонок и оставила свою семью, чтобы встретиться с ним в больнице.
Теперь она стала звонить коллегам, которые, вероятно, тоже не работали по воскресеньям.
Чейз ухмыльнулся ее удаляющейся спине.
Затем направился к Сайласу, чтобы помочь найти розетку.
— Извините, детектив Китон за неловкость, но я пригласила вас сюда, потому что, к сожалению, нам предстоит этот разговор, — начала администратор больницы. — Теперь, когда мальчику оказана неотложная помощь, и у него нет страховки, нам нужно обсудить…
— Не беспокойтесь о больничных счетах, — прервал ее Чейз. — Я все оплачу. Если у вас имеется специалист, который может дать совет доктору Хьюз и помочь спасти его руки и ногу, пожалуйста, сообщите ей, пусть она обратиться за помощью.
Администратор в замешательстве моргнула, затем собралась с мыслями и сообщила:
— Доктор Хьюз — выдающаяся педиатр-реаниматолог. Нам повезло, что она работает у нас.
Чейз выдержал ее взгляд, кивнул и ответил:
— Рад слышать. Но если есть что-то еще, что можно сделать для мальчика, я хочу, чтобы это было сделано. Даже если его придется перевести в другую больницу.
Она быстро дала ему информацию, на которую ему было плевать:
— Мы полностью оборудованный травматологический центр второго уровня. Единственный в горах за пределами Лавленда и Гранд-Джанкшен.
— У него сильные травмы, — напомнил ей Чейз.
— Наше учреждение отлично укомплектовано, — настаивала она.
— Я вам верю. Я все же хочу, чтобы для Малахии было сделано все возможное, — ответил Чейз.
— Насколько я понимаю, мальчик сам промыл раны и обработал их. Гангрена не началась. Он ненадолго потерял подвижность, но угроза полной потери конечностей уже миновала.
— Мэм, — Чейз слегка наклонился к ней, — в течение неопределенного времени этот мальчик один жил в сарае в лесу, без света, без отопления, а туалетом ему служила яма, которую он сам вырыл в углу. Ему не нужно вытерпеть все это, только для того, чтобы учиться жить без нормально функционирующей конечности или лишиться их вовсе. Я понимаю вашу гордость за больницу. А вам нужно понять, что у меня есть средства, чтобы позаботиться о том, чтобы мальчик получил наилучший уход, какой только может быть. Поэтому я прошу вас помочь мне в этом. В противном случае, я найду способ сделать это самому. А теперь, пожалуйста, поговорите с доктором Хьюз и спасите руки и ногу этого ребенка.
Она выдержала его взгляд и прошептала:
— Я поговорю с доктором Хьюз.
— Буду вам обязан.
Четко и ясно поняв его точку зрения, она потянулась к телефону.
Чейз кивнул ей, встал со стула, на котором сидел напротив нее за столом, и покинул кабинет. Тем временем у него зазвонил телефон.
Вытащив его, Чейз посмотрел на экран и ответил:
— Китон.
— Кровь завела в тупик, брат, — сообщил ему Дек.
Дек звонил ранее, сообщить Чейзу, что он будет с офицерами утром прочесывать лес. Теперь его голос звучал так, будто он ехал в своем грузовике.
— Ничего? — спросил Чейз.
— Несколько капель, как и сказали офицеры, вели на северо-восток. Затем исчезли. Может, он их увидел и скрыл. Не знаю. Просто знай, что мы ничего не нашли.
— Следы?
— Ни единого, — ответил Дек. — Из-за ветра, оттепели и осевшего снега исчезли даже попытки их замести. Единственное, что мы нашли, это тропа, ведущая к северной части города, к отелю «Карнэл» и еще одна, ведущая к библиотеке. Обе глубоко протоптаны. Но откуда знать, что это единственные тропы, и кто-то еще не протоптал их, могли быть и другие, но из-за таяния снега и его стараний замести следы, они могли просто исчезнуть. А ближе к сараю, следов нет и вовсе. Умный паренек. Не зная направления, не зная о существовании сарая, о котором, вероятно, не знал никто, к тому времени, когда он приложил усилия, чтобы избавиться от своих следов, он мог побывать где угодно. Никто не узнает, куда он ходил.
Чейз остановился у лифта, но встал в стороне и не нажал кнопку.
— Что думаешь ты? — тихо спросил он, и Дек немедленно ответил, зная, о чем спрашивает Чейз.
— Без понятия. По словам полицейских, на этих холмах есть два жилых комплекса, один высококлассный, другой для жителей со средним достатком и куча старых частных домов, не входящих в состав жилого комплекса. Кроме того, гора слишком крутая, чтобы строить на ней дома. Даже в этом случае, говорят полицейские, и я мог сам в этом убедиться, парню почти невозможно добраться ни до одного из этих домов. Склон холма сменяется отвесной скалой. Я еду на обед, а потом вернусь и еще раз осмотрюсь, вдруг найду какую-нибудь лазейку, через которую он мог пробраться. Может, она куда и приведет, и, может, парнишка не удосужился замести там следы. Если бы на его месте был я, мне было бы девять, и кто-то выбил из меня все дерьмо, я бы сбежал. Не стал околачиваться рядом. Но по какой-то причине он все возвращался за добавкой. Ни его следов, ни чьих-либо еще не обнаружено. Его не нашли в сарае и не избили там, а затем оставили на верную гибель. Я следую своей интуиции, и она говорит, что он не зря ошивался поблизости. Но вот какова причина... ни хрена не понятно.
— Близкие, — прошептал Чейз.
— Что? — спросил Дек.
— Можно понять, что его избили, поймав на краже еды или чего-то еще. Это было бы сурово, но в городе известны несколько семей горцев, решающих свои проблемы по старинке. Эти семьи живут за городом, на холмах или высоко в горах. Удивительно, но я видел, как такое происходит. Но Малахия — умный ребенок, он научился бы не попадаться снова, а Фэй говорит, что неоднократно видела его с явными признаками жестокого обращения. Лично я видел его таким дважды. Тут что-то не вяжется. Возможно, он возвращался в знакомое место за едой или одеждой, его ловили и избивали. Или, возможно, он возвращался, чтобы проведать того, кто ему небезразличен, — брата, сестру, — его ловили и избивали. Он прятался в этом сарае не только от жителей Карнэла. Он заметал свои следы, откуда бы он ни возвращался. Он прятался от тех, кто оставался в его доме. Он прятался от всех.
— Тебе нужно отправить своих парней проверить обитателей тех домов, — пробормотал Дек.
— Да, но я уже проверил записи актов гражданского состояния штата Колорадо, Дек, паренька не существует. Он не местный. Не из этого штата.
Дек молчал.
Затем озвучил вслух мысли Чейза.
— Дело темное, брат.
— Нет, черное.
— Непроглядное, — прошептал Дек, и Чейз понял, что их мысли с Деком совпадают.
Было два сценария.
Первый. Где-то в этой суровой горной местности жила семья, которая сохраняла минимальный контакт с реальным миром, они бы размножались, но рожали не в больнице, о них не было соответствующих записей, и они не отправляли своих детей в школы.
Второй. Малахия и, возможно, один или несколько кровных или сводных братьев и сестер были вырваны из их настоящих семей и воспитывались в тишине суровой горной местности человеком или людьми, скрывавшими их от реального мира по гнусным причинам и для того, чтобы их не разоблачили.
Чейз прожил в этом городе тринадцать лет. Даже если в горах был кто-то, кто тайно избегал общества, они должны были каким-то образом пересечься. Это могло бы ускользнуть от его внимания, но не от внимания Фрэнка, выросшего в этом городе. Он бы о них знал и что-нибудь рассказал, они были бы на заметке полицейских или о них бы судачили в городе. Чейз знал, что жители Карнэла дают людям жить своей жизнью так, как они считают нужным, даже если не согласны с таким образом жизни или считали их долбанутыми. Половину жителей составляли суровые байкеры в нескольких поколениях, которых этот город, до Арнольда Фуллера, привлекал как пристанище для тех, кто сидел на «Харлее» и вел подобный образ жизни. Так что они ценили такое отношение, учитывая выбор образа жизни, не совсем считавшегося мейнстримом. Это не означало, что они не будут болтать.