Со злостью хлопаю дверью и запираюсь, чтобы никому не пришла в голову мысль, навестить меня. Остаток вечера посвящаю портрету. Дорабатываю каждую деталь. Особое внимание уделяю глазам. Увлекаюсь процессом так, что засыпаю с принадлежностями и альбомом в руках. Просыпаюсь от резкого порыва ветра.
Открываю глаза и ничего не понимаю. Потираю глаза, а когда до меня доходит, что в комнате я не одна, тут же открываю рот, но закричать не могу. Возле окна стоит Богданов и улыбается. Гад…
— Приятно, — говорит тихо и идет ко мне, от чего сердце подпрыгивает до горла, — что ты по мне скучаешь.
Сначала думаю, что все происходящее сон, но когда до сознания доходит реальность, я тут же резко поднимаюсь с кровати и ощетиниваюсь. Что он о себе возомнил?!
Что может вот так послать меня, а потом придти, словно ничего и не было?! Ну нет!
— Я даже не хочу знать, как ты сюда попал, дикарь. — Шиплю, пока он вальяжно шагает ко мне и улыбается. — Если не уберешься из моей комнаты, то я закричу и разбужу отца, а он тебя…
— С угрозами так и не завязала? — Леша оказывается совсем близко, и я открываю рот, теряясь от жара, который исходит от него. — Снова папочку приплетаешь.
— Пошел вон!
— Нет.
— Пошел. Вон.
— Нет.
Леша подходит ко мне максимально близко так, что я даже голову боюсь поднять. Обида никуда не ушла, но его взгляд способен сделать из меня желе, а я хочу удержать позицию. Хоть немного. Совсем чуть-чуть.
— Твой кулинарный талант оценил. — Говорит шепотом на ухо, от чего мурашки прыгают по коже, и дыхание предательски учащается.
— Надо было насыпать волшебного порошочка, — злобно прошипела, не удерживаясь и глядя в холодные глаза, — чтобы сидел на унитазе и вспоминал меня.
— Я и так вспоминал. — Протягивает руку и касается моих волос, усмехаясь и в тот же миг становясь серьезным. — Только на кровати. Ночью.
От того, как он произнес последние слова, к щекам мгновенно прилила кровь. Смуглые пальцы медленно перебрались от волос к щеке, а потом и к губам. Сопротивление и язвительные фразочки тут же испарились, оставляя в голове пустоту. Как ненормальная пялилась на него и ощущала, как внутри все переворачивается. Он пришел. Все-таки сделал шаг, как я.
— Ненавижу тебя! — Выпаливаю, когда он приближает свое лицо к моему.
— Взаимно. — Усмешка в ответ, и тут же горячие губы впиваются в мои и лишают разума.
Глава 35. Мы нарушаем правила
— Зачем ты меня звал? — Хмуро смотрю на отца, который расслабленно сидел в кресле и изучал меня, вертя пальцами карандаш.
— Присядь, дочка. — Владимир Эдуардович великодушно указывает на стул, но я складываю руки на груди и стучу ногой по полу.
— Я тороплюсь. Говори, что хотел, и я пойду.
— Так торопишься к своей подружке?
— Ты о ней хотел поговорить?
Отец тяжело вздыхает, кидает карандаш на стол и поднимается, поправляя рубашку. От того, что он молчит, пока движется ко мне, каждую мышцу в теле сводит от напряжения. В последнее время я совсем не нахожу общего языка с родителями. Стараюсь избегать их, чтобы не возникало бесед об обследовании, ведь я только начала жить нормально. У меня даже парень есть, хотя если бы мне кто-то сказал, что им будет дикарь, то я бы рассмеялась этому человеку в лицо.
Только мы действительно вместе. Уже несколько недель я пропадаю в его скромной комнатушке, оставляя телефон Штольман. Приходится шифроваться, чтобы папа ничего не пронюхал, да и журналюги тоже. Конечно, мне надоело прятаться, но пока я не видела другого варианта.
— Ира, да, хорошая девочка, и семья у нее хоть и не нашего круга, но неплохая. К тому же я вижу, что она положительно на тебя влияет. — Папа останавливается напротив и через силу выдавливает улыбку, на что я лишь поднимаю одну бровь. — Но поговорить я хотел не о ней.
— А о ком?
— О Саше. Может, хватит избегать парня?
— Еще что-то?
— Света…
Отец перестает улыбаться, и теперь в его глазах появляется именно тот ледяной оттенок, от которого по моей коже медленно ползут мурашки.
— Орловы хотят поужинать семьями. Это отличный вариант. Пока мы будем обсуждать деловые вопросы, ты и Саша поговорите.
— Нет. Никаких ужинов, пап, и тем более пафосных бесед. Я знаю, что он мне может сказать, и не хочу слушать оправданий.
— Все из-за того парня, да?
Отец прищуривается, а я изображаю удивление, пока ладошки увлажняются от страха.
— Какого парня?
Если Владимир Эдуардович узнает, что я его обманываю и встречаюсь с Алексеем, то нам не поздоровится. Мне вряд ли причинят телесный вред, а вот Богданову…