— Мне нравится такой настрой. — Одобрительно кивает и возвращается к столу. — Только ужин с Орловыми уже не отменить. Он состоится, или ты хочешь, чтобы я выглядел идиотом перед влиятельными людьми? Напомнить, кто отец твоего друга?
Молчу, сжимая кулаки. Нет, мне не нужно напоминать о человеке, который по щелчку пальцев может перекрыть кислород каждому в городе, и как бы ни было печально, даже моему папочке. Стою и смотрю на отца, который садится за стол и прищуривается.
— Вопрос решен. С парнем ты поговоришь, иначе последствиями будем наслаждаться все.
Он указывает на дверь, а я еле сдерживаюсь, чтобы не кольнуть его побольнее, вот только папа прав. Если отец Саши вознамерился нас помирить, то мне не отвертеться. Никак.
Выхожу из его кабинета, накидываю на себя куртку и буквально выбегаю из квартиры, потому что с каждым днем находиться в ней подобно пытке. Все тяжелее и тяжелее. Сбегаю по лестнице, не дожидаясь лифта, и выскакиваю из подъезда, словно ужаленная.
— Опаньки! — Меня оплетает кольцо рук, и я чуть лине взвизгиваю, когда Богданов тянет меня за угол.
— Совсем с ума сошел?! Если папа увидит?! — Шиплю и семеню ногами, чтобы успевать за размашистым шагом Леши.
— Не беспокойся. Не увидит. Он же дома, а мы здесь. — Улыбается гад и тут же припечатывает меня к стене, не давая опомниться.
Жадно целует, заставляя забыть обо всем на свете, и я не могу сопротивляться. Что-то мычу, но тут же поддаюсь животному порыву им сама притягиваю его к себе. Мы жмемся друг к другу. Целуемся так, что дышать нечем. Извилины превращаются в клейкую и бесформенную массу. Хочется одного, чтобы удовольствие не заканчивалось.
В последние дни остановиться все сложнее, и кажется, если бы не холод вокруг, то уже ничего помешало стать ближе во всех смыслах.
— Продолжишь меня совращать и пропустишь сюрприз. — С улыбкой произносит Богданов, немного отстраняясь от меня, но пожирая губы глазами.
Готова упустить все радости жизни, чтобы продолжить, но нелепый страх перед неизбежным побеждает, и я киваю.
— Хорошо. Что за сюрприз? — Деловито отталкиваю его от себя и складываю руки на груди. — Где?
— Скоро узнаешь, принцесска. — Леша тянет меня за руку к копейке и пафосно открывает дверь.
Я уже привыкла к этому желтому подобию автомобиля, но уважала его труд. Степа сказал, что Богданов сам по крупице собирал машину, и я не могла его огорчить тем, что на вид она, как бы не особо хороша, зато двигалась желтая склянка, как настоящий Мерс.
Мы движемся на окраину города, и это меня тревожит. Я то и дело посматриваю на совершенно спокойного Алексея. Улыбается так, что я отворачиваюсь и кусаю губы. Мысли витают около него, даже когда я рядом с ним.
Отрубает все вопросы, которые должны задавать друг другу влюбленные люди, стоит только увидеть его, и мы тянемся друг к другу, как магниты. Говорить попросту некогда, потому что рты заняты более интересным занятием.
Наверное, по этой причине Богданов часто зовет Степана, чтобы мы не сорвались и не натворили непоправимого раньше времени, как в ту ночь, когда он залез ко мне в комнату. Я уже думала, что он залез по трубе, что проходит вдоль стены, но все оказалось проще.
Он притворился курьером. Один из жильцов впустил его в подъезд, а там дело техники. Жалобный взгляд соседке по лестничной клетке, и вот он Алексей, перебирается с одного балкона на другой, а после и нагло вскрывает мое окно. Подобных талантов у него оказалось много. Не зря папа называл его преступником.
— Прибыли. — Леша останавливается в темном переулке и глушит мотор.
От того, что мы сидим в кромешной темноте, я начинаю нервничать.
— Что ты задумал?
— Сейчас тихо идешь за мной. Все узнаешь.
Снова его голос пробирает до приятного томления. Не знаю, почему, но не возражаю, хотя место очень подозрительное. Я ни разу не была в этой части города. Сразу хватаю его за руку, когда мы идем по тропинке. Снег скрипит под ботинками, и я со страхом озираюсь по сторонам.
— Убью тебя, Богданов.
— И я тебя, Рапунцель.
Улыбается и пропускает меня в перед. Мы пробираемся через какое-то ограждение, подходим к двухэтажному зданию, и Леша принимается возиться с дверью.
— Только не говори, что ты сейчас вскрываешь замок?
Чуть ли не выдыхаю, и как раз в этот момент раздается щелчок. Богданов поворачивается ко мне и улыбается. Сердце начинает стучать быстро-быстро от адреналина, который прыскает в кровь, но сообразить я не успеваю, потому что дикарь тащит меня за собой. Как только дверь закрывается, мы оказываемся в темноте. Слышу шумное дыхание и холодею от ужаса.