— Нас не поймают?
— Если быстро убегать, то, — Богданов усмехается, а я замираю с открытым ртом, — нет.
— Это не смешно. Мы проникли на чужую территорию.
— Никто от этого ничего не потеряет, принцесска, тем более ты любишь тайно фоткаться около развалин. Запечатлить? — Он сводит вместе большие и указательные пальцы рук, прикрывая один глаз и смотря на меня в этот «кадр». — Кстати, бахилы есть?
Я даже воздухом давлюсь от того, что он припомнил эту деталь. Бахилы стали неотъемлемой частью моей жизни. В сумке всегда лежала пара-тройка на случай, если вдруг станет плохо и придется в срочном порядке посетить так нелюбимую мною больницу.
— Пошутил, Рапунцель. — Богданов приближается ко мне и улыбается, заправляя выбившийся локон за ухо, — у нас еще есть время покататься. У тебя уже хорошо получается, а так будет намного лучше. — Он запускает пальцы в мои волосы и притягивает к себе, заставляя забыть и о бахилах, и о таких важных темах, как родители или вскрытие замков.
Целует. Так, что я обо всем забываю. Позволяю творить с собой невообразимые вещи, потому что мне нравится. Сейчас, как никогда раньше. Все эмоции острее.
Руки Леши скользят по коже под свитером, и я задыхаюсь от ощущений, которые проникают в каждую клетку организма. Только он резко отстраняется от меня и прислушивается. Слышу какие-то посторонние звуки и понимаю, что наступил момент бежать. Богданов тянет меня за собой, потому что я все еще не мастер кататься на коньках. Мы без слов скидываем их с себя. От адреналина начинает жутко подташнивать, но я не хочу подводить Лешу и быть пойманной.
Мы так быстро покидаем здание и садимся в машину, что я привожу дыхание в норму только через несколько минут, когда копейка плавно движется в центр города. Тошнота не проходит, и я беру бутылку с водой с заднего сиденья. Делаю несколько маленьких глотков, а Леша хмурится.
— С тобой все в порядке?
— Да.
— Побледнела так сильно.
Проводит пальцами по щеке и возвращает внимание к дороге.
— Это от страха.
— Сейчас вернусь. Посиди в машине.
Он останавливает копейку около кафе, а я открываю окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Постепенно становится легче, но ощущение легкого головокружения не покидает.
Богданов возвращается с пакетами. Довольный. Не могу сдержать ответную улыбку, когда он протягивает мне горячий шоколад.
Только мысли невольно возвращаются к внезапным приступам тошноты и головокружению. Такого давно не было… Значит…
— Вкусно?
Я отрываю взгляд от стаканчика с горячим шоколадом и киваю.
— Поехали к тебе.
— Что… Тебе же домой нужно.
Впервые вижу, что Богданов теряется. Не ожидал от меня такого.
— Поехали. К тебе.
Произношу каждое слово так, чтобы он понял. Срабатывает. Леша хмурится, скользит по мне горячим взглядом и заводит мотор. Сердце ухает, пока машина движется в знакомом направлении. И вроде я должна ему сказать обо всем, но язык не поворачивается. Хочется насладиться всеми мгновениями, проведенными вместе.
Пустые стаканчики летят в мусорку, а потом мы поднимаемся к нему в комнату. Пакет с ужином падает на пол, потому что я притягиваю его к себе и целую. Одежда мешает. Срываем ее друг с друга, как оголодавшие звери. Кожу обжигает от прикосновений. Слышу лишь шумное дыхание. Будто синхронное. Словно в комнате не два человека, а один.
Замирает. Пытается совладать с теми эмоциями, которые накрывают с головой.
— Если остановишься, то я тебя убью, Богданов. — Тихим шепотом ему в губы, пока мои горят от жадных поцелуев.
— Рапунцель, — хриплый ответ, — пока не поздно, можешь передумать.
— Заткнись, — толкаю его на кровать, и с гулко бьющимся сердцем забираюсь сверху, — просто дыши нами, — оставляю на любимых губах легкий поцелуй, — пока есть время.
Тут же оказываюсь на спине. Одно ловкое движение, и Богданов нависает надо мной.
— Ты не принцесска, — ведет пальцем по моей щеке, шее и ниже, заставляя задержать дыхание, которого и так катастрофически на хватает, — ты гораздо больше.
— Что… — Вырывается вместе со стоном.
— Ты — мой Космос.
Глава 37. Перекрыло кислород
Жизнь не так уж и плоха. Особенно, когда она рядом.
Когда у меня есть возможность нагло исследовать идеальное тело и трогать волосы часами напролет. Даже в тот момент, когда она спит. Мир ненадолго погружается в темноту, и остается лишь маленький лучик света, за которым я готов наблюдать днями и ночами.