Естественно, всегда, что-то мешает, в нашем случае стук в дверь. Я и забыл, что мы проводим собеседование. Девушка сталкивает меня с себя, спрыгивает и уходит к дивану, пока я жадно рассматриваю её аппетитные ягодицы из-под задранной юбки, которую она быстро опускает до нужной длинны. Одним движением вытаскивает из волос шпильку и светлые волосы волнами падают на плечи и лицо. Такой невинный и обыденный жест заводит сильнее, чем самый откровенный стриптиз.
Оправил заметно ставшие тесными брюки и зажав кнопку селектора, позволил войти.
Молоденькие девушки быстро провели свои презентации, выжидающе уставились на меня. Юля молча сверлила взглядом, стоящую на кофейном столике чашку, абсолютно погрузившись в свои мысли.
‒ Юлия, что скажете?
‒ Они обе подходят, но, лично я бы остановилась на кандидатуре Лады Сергеевны.
Юля собрано поднялась с места и холодным взглядом остановилась на мне. Не приятно, однако, она смотрит. Не такого я ожидал. С минуту мы сверлили друг-друга без слов, пока в кабинет снова кто-то не постучал.
‒ Лада Сергеевна, прошу задержаться вас в приемной и пригласить гостя ко мне, а с вами Елена нам придется проститься. Уверен, вам повезло больше, чем вашей сопернице.
Девушки озадачено переглянулись, вышли и в кабинет прошествовал тот, кого я могу вытерпеть с трудом.
‒ Добрый день, Андрей Петрович.
С обворожительной улыбкой Юля встретила незваного гостя. С Андреем у нас «взаимная любовь» под названием конкуренция.
‒ Привет, Юля. Ты шикарно выглядишь, как и всегда… Может, ну его? ‒ он кивнул в мою сторону, пока я устраивался в своем кресле. ‒ Пойдем ко мне в отдел работать, я предоставлю лучшие условия специально для тебя.
Один его вид вызывает во мне изжогу. Мало того, что он периодически ставит палки в колеса, так ещё и секретаршу мою увести не первый год пытается.
‒ Благодарю за комплимент. Не стоит, я увольняюсь и переезжаю.
Настроение испортилось, когда мужчина хитро стрельнул глазами в мою сторону.
‒ Юля, ты можешь приступать к своим обязанностям. Нет, ничего не требуется, он ненадолго.
Она ушла оставив после себя шлейф духов и беспорядок на столе, пока я наблюдал за незваным гостем и его задумчиво-довольной физиономией.
‒ Долго мне ждать? ‒ собираю мятые документы. Стоит дать распоряжение на замену. ‒ Чего надо на этот раз?
Андрей по хозяйски устроился в кресле напротив и поглаживая пальцем подбородок рассмеялся.
‒ Замечательные новости! Просто замечательные.
Злюсь. Коллега отмахнулся рукой от каких-то мыслей и придвинулся ко мне, облокотившись о стол.
‒ Паша, я же не просто так к тебе.
‒ Ещё бы. ‒ откинувшись на спинку кресла, пробегаюсь глазами по мятым документам. Перебираю какие под замену.
‒ Мне предложили повышение, но с одним маленьким условием. ‒ смотрю на него стиснув зубы. В прошлом году он умудрился испортить отношение с иностранными партнерами, которые после этого, хотели отказаться от общих проектов. Если бы мы вовремя не всполошились, одному богу известно, чем бы это закончилось.
‒ Иди к черту.
‒ Не-ет, ты меня дослушай! Мне поручил генеральный, один многообещающий проект, но загвоздка в том, что только ты способен помочь в его реализации. Не смотри так ехидно, есть и плюсы для тебя.
‒ И какие хе? ‒ скептично поднял бровь.
‒ Ты мне поможешь, а я исчезну на пару этажей выше и перестану мешать тебе продуктивно работать? Мм…
‒ За мой счет? Ты издеваешься?
‒ Паша… ‒ он противно скривился в некой подобии улыбке и откинулся назад.
‒ Андрей, забудь. Я тебе не Мать Тереза, так что барахтайся сам. Если ты в натянутых отношениях с поставщиками и многими партнерами, это твои трудности. Пить меньше надо.
Мужчина злобно сощурился и стиснув зубы встал с места.
‒ Ладно. Не хочешь, не надо. Понятно, почему Юлька увольняется.
Юля
Отправила Ладу в отдел кадров с распоряжением о трудоустройстве. Сижу на месте и обдумываю произошедшее. Павел совершенно потерял всякий стыд и его даже не смущает тот факт, что я обо всем знаю. Отвратительное чувство. Я словно балансирую на грани. В моменты одиночества я его люто ненавижу и знать не хочу, а стоит ему появиться рядом как меня пробивает дрожью от его черных глаз. Головой я понимаю, что нельзя позволять собой манипулировать, но нечто другое, внутри меня, умоляет его не останавливаться.