От нелепой попытки изобразить веселье и беззаботность мой голос прерывается.
– Поговорим потом. Береги себя, Джеймс.
Что ж, все прошло хорошо. Я и не ожидала лучше. Пьяные ночные звонки обречены на провал. Я в курсе, потому что уже делала так раньше. Трагедия в том, что после каждого звонка брату по пьяни я решаю, что следующий разговор пройдет более гладко. Но даже если позвонить днем в трезвом состоянии, лучше не выходит. Разговор получается натянутым и неловким.
Я тяжело вздыхаю и включаю приложение фонарика на телефоне. Мне оно нравится, можно выбрать не обычный белый свет, а любой, какой взбредет в голову. Я кладу телефон на постель, и он частично освещает комнату призрачным синим светом.
Когда я встаю и шаркаю к маленькой раковине, то чувствую, как подпитываемая алкоголем энергия окончательно покидает тело. После нескольких попыток мне, наконец, удается завязать длинные спутанные волосы в пучок на макушке. Несколько прядей выбиваются и свисают на лицо. Я не в силах смотреть на себя – на девушку, в которой осталось так мало надежды. Которая настолько непростительно слаба. Я стыжусь собственной неспособности сделать что-то лучше. Я клянусь хотя бы следующие сутки провести без выпивки.
Вода из-под крана ледяная. Проходит минута за минутой, пока я набираю в ладони воду и выливаю себе на лицо, и не прекращаю, пока не останавливается горячий поток слез.
Глава 2
Важные поступки
Шесть часов утра в субботу – для меня не самое подходящее время для пробуждения. Я недовольно смотрю на часы. Что ж, ничего не поделаешь. Я не сплю. Мой выбор – либо встать и пережить этот день, либо остаться в постели и провести следующие несколько часов, погружаясь в неприятный и знакомый водоворот мыслей, паники, депрессии и апатии, преследовавшие меня последние четыре года. Лучше выбираться из постели. Я моргаю в темноте и поражаюсь, как устала и как мало во мне желания бороться.
Его отсутствие явно проявилось вчера, когда я встретилась с моим пятым, и предположительно последним, научным руководителем, какой-то женщиной по имени Трейси. Женщиной, которая, кажется, возомнила, будто способна с легкостью поправить мои дела в колледже. Она определенно не понимает, с кем имеет дело. Или, может быть, забыла учесть, что у меня есть только восемь месяцев, чтобы дотянуть до выпуска.
Я делаю глубокий вдох и шевелю пальцами ног. По крайней мере, у меня нет похмелья, потому что я осталась верна своей клятве и провела целые сутки без выпивки. Это приятные перемены. После отвратительного разговора по телефону с братом два дня назад меня мучило раскаяние о том, на что я способна, когда напиваюсь. Не говоря уже, как ужасно было встречаться с руководителем, страдая от самого жестокого похмелья. Уверена, я оставила целую лужу пропитанного алкоголем пота на офисном стуле.
Я включаю лампу возле постели и ногами откидываю простыни, снова радуясь, что у меня нет соседки, которая бы ворчала за столь ранний подъем. Мое тело освещается желтым светом, и я невольно вздрагиваю, когда сажусь и вижу свои ноги, покрытые синяками после падения во время той пьяной ночи. Как правило, я мало задумываюсь о своей внешности, но даже мне понятно, что ужасно выгляжу не только из-за синяков. Ноги и линия бикини остро нуждаются в бритве. Осмотрев себя, я признаю, что было бы неплохо иногда тренироваться. Выживание на скудной пище и слишком большом количестве пива и текилы не очень хорошо сказывается на фигуре. И неудивительно. Я свожу ноги и смотрю на бедра. Они одновременно костлявые и дряблые – суперпривлекательное сочетание.
Я рывком отдергиваю штору, закрывающую единственное окно, и морщусь от громкого скрежета по карнизу. На улице все еще темно, но сам акт открывания штор кажется нормальным. Именно так поступают люди, когда просыпаются. Это важное действие, и по каким-то причинам я решаю, что вся суббота должна стать днем важных поступков, если не связи с реальным миром. Я уже приняла лучшие решения за последнее время: рано вставать и не пить двадцать четыре часа.
Натянув джинсы, толстовку, закрутив волосы в узел и почистив зубы, я запихиваю несколько вещей в рюкзак и направляюсь в студенческую столовую. Если надеюсь сегодня сделать еще что-нибудь важное, мне понадобится кофе.
Обычно здесь полно студентов, но в этот час столовая пустует, за исключением сотрудника за прилавком – несчастной жертвы, совмещающей учебу с работой.
– Кофе? – спрашивает он.
Я киваю.
– Два, пожалуйста. Самых больших. Без молока.