— Вот-вот, м-м-м, — передразнил Юрий. Пронзительный крик произвёл на него неизгладимое впечатление, прибив к полу на пару минут. Когда он вернулся, девушка спала. Узрев в этом знак свыше, мужчина прикрыл дверь в гостевую спальню и занялся домашними делами. В соседней комнате он принялся разбирать упакованные вещи и размещать их в гардеробе. В целом уютная хозяйская спальня была готова. В ней царил минимализм с элементами современного дизайна. Юрию нравилась модульная мебель, которую можно было легко менять местами, обновляя пространство. Для себя он выбирал спокойные тона без ярких вставок. Впечатлений ему хватало и на работе. Дома хотелось отдыхать душой. Именно в тот момент, когда полка легла в свои пазы, раздался оглушительный, леденящий кровь крик. Скинув оцепенение, мужчина перебежал в соседнюю комнату и успел поймать летящую на пол Славу. Он упал вместе с ней на кровать, моля Бога, чтобы девушка перестала орать.
— Очнулась? — спросил он, всё ещё удерживая её рядом с собой и надеясь, что та не успела себе навредить.
— Я орала? — шепнула Слава, открывая глаза и упираясь взглядом в мужскую грудь.
— Как сирена, — подтвердил он, и чуть сильнее сжал руки, почувствовав, её попытку дёрнуться. — Давно практикуешь?
— Стаж приличный. Ты меня обнимаешь, друг? — чуть запнувшись, произнесла она.
— Со всем усердием. Как-то не хочется пускать всё лечение насмарку. Как твоя шея?
— Терпимо. Завтра съеду. Ты был прав. Доделаю дела и поеду к родителям. Поживу у них. С тобой хорошо, но…
— Вот и правильно. Поезжай. Моё предложение в силе. Отвезу, если захочешь, — согласился Юрий, ощущая её дыхание на груди. Больше всего ему хотелось, чтобы она осталась в его квартире, принимала его заботу и нуждалась в нём, но пока было достаточно доверия. — Какие дела? Помощь нужна?
— Пока не знаю. Завтра принимаю работу у мастеров по благоустройству на кладбище. Если всё нормально, плачу деньги и свободна, — ответила Слава, греясь в объятиях, потеряв всякий стыд. Ей было уютно. От тепла плечо и шея расслаблялись, наступал покой. Отголоски сна не мучали, как обычно. — Ты — целитель.
— Угу. Ужинать будем?
— Ужинать? Уже вечер? — встрепенулась она, неосторожно задрав голову, и тут же поплатилась болью.
— Уже, да. Не делай резких движений, а то накажу, — прошептал Юрий. В его глазах блеснул опасный огонёк.
— Садо-мазо? — Слава подняла одну бровь и подозрительно посмотрела на уставшее, но привлекательное лицо мужчины. Она уже и забыла, каково это ощущать так близко другого человека, вдыхать запах его кожи, слушать, как бьётся сердце, дышать в унисон. Сердце пропустило пару ударов.
— Почти. Привяжу к кровати и буду кормить с ложечки, — его губы шептали в опасной близости от её губ.
— Это извращение, — улыбнулась она и позволила себя поцеловать. Получилось сладко до лёгкой истомы. Его губы оказались необыкновенно мягкими, чувственными, ласковыми. Они обволакивали, вдыхали жизнь в изнурённое страданиями тело. Объятия стали чуть крепче. — Отличное лекарство. Выпиши мне рецепт.
— Можно принимать в любое время. Дозировка не имеет значения, — произнёс он, чуть отстраняясь. Ему было мало. Он жаждал обладать ею, любить, привязывать к себе. — С перерывами на ужин, уколы и сон.
— Соблазнительно. Гарантируешь выздоровление? — спросила Слава, имея в виду излечение от кошмаров и прошлой жизни, в которой уже ничего нельзя исправить. Она знала, что рано или поздно Юрий поцелует её, потому что всё к этому и шло. Его отношение с первого дня меньше всего напоминало дружбу. Влечение — да, но не дружбу.
— Увы, в сердечных делах гарантии дать сложно, но мы сделаем всё возможное, — нежно произнёс он, лаская взглядом. — Укол или ужин?
— Укол, потом ужин, — вздохнула она, поняв, что продолжения чудесного поцелуя не случится.
— Правильное решение.
Расцепив объятия, Юрий отстранился и помог устроиться на кровати в одиночестве. Неприятный холод вызвал дрожь, но девушка промолчала. В душе родилось стеснение, похожее на стыд. Ей казалось, что она предлагает себя, лишь бы найти средство от вечной боли потери, забыться. Чувствительный укол напомнил о том, что за всё в жизни надо платить.
— Полежи немного, — виновато сказал Юрий, закутывая девушку в одеяло. — Станет легче. Макароны будешь?
— Буду, — буркнула Слава.
— Хорошая девочка.
Вечер прошёл спокойно и по-семейному тихо. О поцелуе вслух никто не вспоминал, но оба думали о нём и той неге, что захватила в плен. Слава с облегчением поняла, что может передвигаться самостоятельно и пользоваться правой рукой, спокойно держать вилку и чистить зубы зубной щёткой. Вчера и это выглядело подвигом. Пока девушка умывалась, хозяин квартиры сменил постельное бельё, проветрил комнату, прибрал на компьютерном столе, выбросив использованные шприцы, ампулы и салфетки.
— Зови, если что, — предупредил он Славу, когда она пришла в комнату.
— Хорошо.
На том и расстались, не досказав всего, что вертелось в мыслях. Слава стянула надоевшие спортивные штаны с вытянутыми коленками, выключила свет и забралась в кровать. Шея не возражала. Прохладное бельё приятно пахло. Тишина старательно убаюкивала, но сон не приходил. Мешали приятные воспоминания о тёплом дыхании.
«Вот жук. А ещё другом прикидывался. Ну, какой из него друг, если он так роскошно целуется? Решил доказать, что жена друга — это любовница? — припомнила Слава. — Вот ведь. Прав искуситель. Между нами не может быть дружбы. Я хочу, чтобы он был рядом. И он не друг моего мужа. Я предаю Егора? Видимо, да. Но так хочется тепла».
Признание окатило сначала холодным потом, а затем опалило жаром. Одиночество больше не привлекало. Душа требовала тепла, тело поддакивало. Поворочавшись в постели около часа без сна, Слава осторожно поднялась с кровати и поплелась на кухню. Привычка запивать кошмары ледяной водой никуда не делась. Ей не мешала чужая территория.
— Куда пошла? — донеслось из соседней комнаты, едва девушка прошелестела мимо по коридору.
— Пить, — тихо ответила она и остановилась.
— Зачем встала? Могла попросить, — Юрий в момент оказался рядом.
Очертания его тела едва проглядывали в полумраке. Слава скорее ощущала его, чем видела. Сердце принялось энергично приплясывать, отбивая чечётку.
— Думала, ты спишь, — шепнула она.
— С тобой уснёшь… — немного раздражаясь, ответил мужчина. Руки тянулись обнять и не слушались приказа вести себя пристойно. — Иди в постель. Я принесу тебе воды.
— Хорошо…
Они разошлись в разные стороны, обуреваемые одинаковыми желаниями. Слава вернулась в свою комнату и послушно забралась в постель. Мучила уже не жажда, и даже не больная шея. Противную песню завыло чувство вины. Назидательный голос в голове вещал, что счастья ждать нечего, впереди мрак и одиночество, тоска по разбившейся вдребезги любви, беспросветная вдовья доля.
— Эй, не плачь, — шепнул мужской голос. Тёплое дыхание коснулось щеки. — Уже не хочешь пить?
— Нет. Прости. Это бессонница.
— Ты боишься спать, — уверенно произнёс Юрий, присаживаясь рядом на край кровати. Он протянул руку и стёр слезинку, скатившуюся к носу, погладил по голове. — Однажды всё пройдёт.
— Когда? — вздохнула Слава.
— Однажды. Однажды ты проснёшься и поймёшь, что можешь жить дальше.
— Когда?
— Я не знаю. Спи. Я буду охранять твой покой. Если тебе станет страшно во сне, я буду рядом. Спи, — Юрий взял её за руку и переплёл пальцы в замок. — Я здесь. Спи.
— Может быть…
Легче не стало, но страх отступил. Слава закрыла глаза, пытаясь вместо мыслей, терзающих разум, сосредоточиться на тепле, исходившем от мужской руки. Оно растекалось от пальцев по ладони к запястью вместе с покоем.
«Держусь за него как за спасительную верёвочку. Не дай Бог оборвётся. Не отпускай, Юр. Не отпускай. Мне бы ночь пережить, да день продержаться. Потом я уеду. Или не уеду. Ничего не получается так, как хочу. Всё через одно место и то неприличное. Егор, что ты со мной сделал? Ты выкачал всю жизнь из меня. Я боюсь жить. Я боюсь дышать. Я всего боюсь», — уплывая в сон, думала Слава.