— Пустишь за руль? Пожалуйста, — от нетерпения мужчина потирал руки. Его не обманула наивная уловка Славы. Он знал её лучше, чем она думала. Дождь накрапывал, ветер обдувал, придавая жизни особую остроту, которую можно было получить в гонке по мокрым дорогам. Ему не хватало перчаток да и вообще всей экипировки, но азарт побеждал осторожность. Сердце наполнилось до краёв кровью и предвкушением полёта. Больше года он не сидел на мотоцикле, а от машин проку ноль. Ни адреналина, ни удовольствия.
— Соскучился? Ладно, — неохотно произнесла девушка. Её намерения рушились.
Тревога била в колокола. Слава освободила место и прикусила губу, чтобы заставить себя молчать. Егор снова был рядом. Все движения, поворот головы, размах плеч, мощь спины принадлежали ему, и совершенно неважно, какое у него лицо. Это был он и собирался сделать ремейк семейной катастрофы. Он по-хозяйски устроился за рулём.
— Давай полетаем, — сказал он и кивнул себе за спину, приглашая её присоединиться.
— Полетаем, — шепнула Слава и, как в старые добрые времена, забралась на мотоцикл позади мужа. Жизнь сделала немыслимый виток, отбросив время назад. Руки ощущали живого и невредимого Егора. Мозг отказывался верить, что ничего невозможно исправить.
«Господи, прости меня. Знаю, что нельзя. Но как иначе? Мы вернёмся туда, откуда он поднялся однажды. Мёртвые к мёртвым. Прости меня, Господи. Прости. Юр, прости. Мам, пап, бабуль, простите. Он уже не оставит меня никогда», — едва не разрыдалась Слава. Секунды начали обратный отсчёт её жизни.
— Держись крепче, девочка. Мы быстрее ветра.
Егор газанул так, что мотоцикл сорвало с места и понесло вперёд. Давно девушка не летала наперегонки с ветром столь отчаянно и дерзко. За секунды скорость перевалила за сто километров в час, а потом росла и росла, унося людей прочь из города. На шоссе мужчина выжал максимум. Руки Славы нервно стискивались на его талии, порой соскальзывали на бензобак в поисках надёжной опоры. Казалось, Егор и в самом деле собирается взлететь. Он закладывал на поворотах, чуть притормозив, и опять ускорялся. Слава испытывала настоящее смешение чувств: неконтролируемый страх и эйфорию. Мир перед глазами расплывался. Дождь хлестал по шлему. Попутные машины шарахались в стороны. Слава ждала, когда их занесёт и всё кончится, но гонка продолжалась. Впереди показалась каменная стела с названием района. Взгляд приклеился к ней.
«Вот и всё», — пронзила мысль, и в тоже мгновенье глаза ослепила вспышка, а потом наступил мрак. Совсем как в ночных кошмарах, но с одним отличием: боль ушла и унесла с собой все чувства, и не надо больше вставать, чтобы, шатаясь на ходу, брести на кухню за глотком воды.
На дороге образовалась пробка. Несколько машин вылетели на обочину, избегая аварии. По полосе разметало мотоцикл и людей. Тяжёлый байк остывал на боку и слабо ворочал колёсами. Детали от него усеяли асфальт. В нескольких метрах друг от друга лежали в неестественных вывернутых позах два человека. Около одного из них растекалось багровое пятно, которое чернело на мокром покрытии дороги. Из остановившихся машин выскакивали люди, слышались крики, ругань и проклятия. Затор из машин увеличивался. Кто-то догадался сообщить в «112».
Юрий был в пути, когда позвонил Жилин и оглушил новостью. Нарушая все правила, молодой человек выжал из машины всё, на что она способна. Боль потери уже пробила брешь в эмоциях, когда он вклинился в поток едва передвигающихся автомобилей. Отчаянно матерясь и сигналя, Юрий выскочил на встречную полосу и погнал вперёд, распугивая всех на пути. Эпицентр скопления людей и машин появился внезапно. Руки крутанули руль влево, выкидывая иномарку в кювет. Она накренилась, но не упала, удержавшись на всех колёсах. Мужчина выскочил из неё и помчался наперерез движению. Чудом его не снесла фура, послав свой недовольный гудок. Растолкав народ, Юрий выпал на пустое место и рухнул между двух тел. Знакомый мотоцикл валялся в стороне. Слава не двигалась, не стонала, не подавала признаков жизни. Юрий побледнел. В груди всё скрутилось в тугую спираль, а потом она с оглушительным треском пробилась на свободу.
— Нет! — заорал мужчина, склоняясь над девушкой. Дрожащие пальцы подлезли под шлем и прижались к шее, надеясь уловить пульс. — Слава, нет. Зачем?
В этот момент воздух прорезали истошные вопли сирен «скорой помощи» и ГИБДД. Юрий обернулся, увидел белые халаты и замахал врачам.
— У неё есть пульс, — крикнул он, и в ту же минуту его отбросили в сторону, чтобы не мешал.
Потеряв здравый смысл и вообще способность соображать, он тупо смотрел, как кружат над Славой медики. Подъехавшая вторая бригада занялась человеком в пиджаке. Полицейские делали свою работу: опрашивали свидетелей, что-то измеряли, обыскивали мотоцикл и одежду потерпевших, фотографировали. К Юрию тоже подошли с вопросами. Он машинально ответил, не отводя взгляда от Славы. Заметив, что её погрузили на носилки, он оттолкнул полицейских и дёрнулся за медиками.
— Я с вами. Я её друг. Она не сможет дышать без меня, — орал он, как полоумный.
Над ним сжалились, поняв, что он не реагирует на отказ. В машине ему сделали успокоительный укол. Стеклянными глазами Юрий смотрел на безжизненное тело Славы и проклинал всех подряд, начиная с себя. Медик в нём умер, остался лишь обычный человек с убивающим душу страхом смерти.
— Можно? — спросил он разрешения взять Славу за руку. Его глаза, полные слёз и отчаяния, могли разжалобить кого угодно.
— Можно, — кивнул молоденький врач. — Мы успеем.
«Успеем. Куда успеем? Одна уже успела. Слава, зачем? — вопрошал он, осторожно пряча её пальцы в своих ладонях. Все дни разлуки он дежурил во дворе, мотался по городу следом за Славой, держась на расстоянии, но так и не смог вычислить Егора. Зато увидел его сегодня вместе с ней возле кладбища. Они шли, держась за руки. Шлем на мужчине не вызвал и тени улыбки, лишь злость. На какой-то миг Юрию показалось, что Слава передумала, когда слезла с мотоцикла. Не передумала. Забралась на мотоцикл, как пассажир. Они разогнались быстрее преследователя. Потом он уже плохо помнил. Душа обвиняла в трусости, обзывала не мужиком и давила на сознание. Теперь его взгляд пугливо следил за подачей кислорода, робко скользил к интубационной трубке, косился на мониторы. Мозг считывал информацию отдельно от хозяина. — Давление низкое. Падает».
— Давай-ка в сторонку. Подъезжаем, — кто-то похлопал его по плечу.
Отпускать бледные безжизненные пальцы было невыносимо, но пришлось. В этот момент машина остановилась. Захлопали двери. Юрия безжалостно выкинули на улицу.
— Пожалуйста, спасите её, — прошептал он. — Спасите, умоляю. Пожалуйста.
Его не слышали. Носилки загрохотали к приёмному покою. Юрий побежал следом, но его дальше тамбура не пустили, заставив метаться в полумраке, как пойманного зверя, и стучаться в двери. Неожиданно одна из них поддалась, и мужчина влетел в помещение с ослепительно ярким светом. Сидевшая на стуле женщина с загипсованной рукой испуганно вжалась в стену.
— Что вам здесь надо? Как вы сюда попали? — раздался грозный голос. — Юрий Петрович?
Интонации в голосе поменялись.
— Что? Где? — завертел головой Юрий и увидел женщину средних лет. Она была смутно знакома.
— Юрий Петрович, что случилось? — женщина подошла ближе и схватила под локоть, насильно повела по коридору в кабинет, отделанный белым кафелем. — Садитесь.
Она слегка толкнула мужчину на кушетку.
— Что случилось?
— Авария. Привезли девушку. Владислава Гордеева… — промямлил он. Язык стал ватным. Сознание путалось.
— Сидите. Сейчас узнаю.
Женщина вышла из кабинета, оставив Юрия в одиночестве. В голове стало пусто: ни внутренних криков, ни стенаний, ни молитв. Глаза безучастно смотрели в стену напротив. В кармане зазвонил телефон, но рука не потянулась за ним.