Он ответил на рукопожатие.
– Знаешь, я везучий, иногда мне кажется, что со мной вообще ничего не может случиться. Как заговорённый, правда.
– Мне бы немного твоего везения, – вздохнул я, оглядываясь на машину, в которой сидела моя пара.
– Верю, что у тебя получится справиться с этим. Только не тяните с обследованием, мы не успели провести полное и до сих пор так и не поняли, что именно им вводили. У всех разные препараты. А вот для чего… Поищи в лаборатории, может там есть какие-то записи. Без них не разберемся.
Я кивнул и сел за руль, глядя на свою девочку в зеркало заднего вида. И она почувствовала мой взгляд, поёжилась, хоть не подняла на меня глаза. Тогда я не придумал, что можно сказать ей, чтобы успокоить. Казалось, что твержу одно и то же раз за разом.
И это не работает.
Может нужно найти ей психолога? Не знаю. Я вообще не представлял, как приведу её в свою холостяцкую берлогу. Не знал, как правильно обращаться с девушками вроде неё. Не знал, как могу успокоить, помочь.
У меня был большой опыт общения другого характера с дамами. А вот… разговоры по душам, честность, верность, всё такое – для меня были долгое время под запретом. Я ни к кому не чувствовал ничего подробного. Желание укрыть от всего мира, защитить, сделать счастливой, что казалось невозможным. Сейчас знал только, что без метки я почти не чувствую её, не могу как-то контролировать. Но чтобы поставить метку…
В общем хрен я ей её поставлю. Можно и не мечтать, а учиться понимать её без этих наших штучек.
Глава 11
В начале дороги мы перебросились лишь парой фраз, в ходе которых она продолжала дрожать и обнимать себя за плечи. Я понимал, что так она отгораживается, защищается, а значит, это был плохой знак.
Хотя чего я хотел? Чтобы она начала мне верить через пару часов после знакомства? Может ещё и счастливо кинулась бы в мои объятия? Радовало лишь то, что она хотя бы немного говорила со мной.
– Элисса, если тебя что-то тревожит, ты можешь сказать. Я отвечу на любые твои вопросы.
Она робко взглянула и сжала пальцы на предплечьях сильнее, так, что костяшки побелели. Как же она меня боится! Глянул на себя в зеркало. Кажется, у неё есть причина. Огромный, отросшая щетина превратилась в бороду уже, на рубашке и джинсах чужая кровь, всё время ругаюсь. Ну да, как она должна понять, что я не несу угрозы? И всё же спросила.
– А Вы… такой же, как они, да?
– Какой?
Я старался говорить тише, чтобы не пугать её, и сутулиться, чтобы казаться меньше. Но на её фоне любой задохлик видится богатырем, поэтому выходило хреново.
– Ужасные, злые и превращаются в зверей.
По огромным испуганным глазам я видел, что её только-только остывшая паника от того, что решилась заговорить, вновь набирает обороты. Поэтому солгал.
– Я добрый.
А что должен был ответить? Что я сам испугался сегодня своей жестокости? Что во мне зачастую говорит агрессия хищника? Что бываю несдержан и часто злюсь, если что-то идёт не по плану? Это мне сказать истерзанной девочке, которую держали в клетке такие же как я?
И пусть мой внешний вид вопил о том, что я солгал, что я чудовище, жестокий зверь в теле человека, но я надеялся, что она никогда об этом не узнает. Если бы я тогда мог предугадать, как скоро моя вторая натура всплывёт, и как она на это отреагирует… Может тогда не стал бы скрывать правду сейчас. Хотя по отношению к ней надеялся остаться самым добрым из всех, кого только мог представить.
Девочка посмотрела на меня впервые прямо, оценивая. Но результат её оценки остался загадкой. Хотя вряд ли он был в мою пользу, судя по тому, что она почти сразу отвернулась, глядя в окно. Я бы на её месте точно не поверил.
Волнующий меня вопрос сам так и не решился задать. И не мог придумать, как правильно сформулировать его ей. Как она относится к ребёнку, которого носит? Согласна ли отдать его чужакам? Как она…забеременела?
Я сжал руль и неосознанно нажал на газ, едва удержав управление. Машина вильнула, и девочка налетела на переднее сиденье, неосознанно ухватившись за него и мою руку, когда едва успел удержать её от сильного удара за плечо. Но в то же мгновение, как она поняла, за что держится, сразу отлетела назад, глядя с ужасом.
ЧТО она себе там представила? Что из-за того, что коснулась, ударю её? Или наброшусь на неё прямо в машине на ходу? ЧТО, блядь?!
– Элисса, всё в порядке? Ты не ушиблась? – как же я был рад, что за годы своей жизни научился прятать истинные эмоции за маской спокойствия. На самом деле был в бешенстве. Но злился не на неё, а на тех, кто заставил её бояться даже такой мелочи.
Она помотала головой. Но на щеке, видимо, повредила верхний слой ранки, поэтому глубокая царапина кровила. У меня даже салфетки нет… Сам обхожусь и без этого, а девушек как-то возить не приходилось.