Все эти мысли сводили с ума, и я в один шаг резко приблизился к этой маленькой, беспомощной девочке и попытался приласкать её, просто погладив по голове. Хотелось сделать хоть что-то, хотя бы как-то упокоить. И ведь знал, что пугаю, что нельзя, но выше моих сил было просто смотреть на неё, не предпринимая ничего.
Только вот при первом же прикосновении почувствовал её панику, отчаяние, безысходность.
Она дрожала так, что я слышал, как стучат её зубы. Поэтому усилием воли отдернул руку, чтобы не делать своими порывами ещё хуже. А малышка даже не шелохнулась, будто прикованная к месту. И я не был уверен, что готов узнать, как в её головку вбили такое послушание.
– Элисса, не бойся меня, – повторил, но кажется, ей говорили это не впервые, потому что она не поверила ни на секунду.
Девочка была безжизненной, напуганной, со шрамами на руках и, быть может, на теле тоже. Но как бы мне не хотелось увидеть это её тело, конечно, я не сделал и не сказал ей ничего после такой реакции на ласку.
Она была босая. И её маленькие ножки обе поместились бы в одну мою ладонь. Она вся была по сравнению со мной просто крошечной. И это вызывало панику и в моей душе. Разве могло быть такое, что я почувствовал притяжение к ребенку?
Тогда то, что я испытываю, – против природы. И мне следует ждать, пока пара подрастет настолько, что тоже сможет почувствовать настоящий отклик. Но я и так был слишком взрослым, чтобы ждать… А она слишком молоденькой, чтобы оказаться в этом ужасном месте.
– Сколько тебе лет? – не выдержал.
– Двадцать один…
На вид – не больше шестнадцати… Но вряд ли она солгала. Да и это не сильно меняло дело.
– И как давно ты здесь?
– Не знаю, примерно полгода, может меньше или больше. Я не помню.
Она отвечала быстро, стараясь не запинаться, что получалось плохо, и не заставлять ждать, будто из-за этого может последовать наказание. И от мысли, почему она ведёт себя именно так, меня скручивало. Нет. Я не смогу вытерпеть ещё месяц, оставив её здесь.
Просто спокойно готовиться к нашему плану, позволив ей день за днём проживать здесь ад? Оставить её наедине с этими монстрами, мнящими себя богами. Позволить мучить её всё это время. Предать…
Смогу ли я жить после этого? И как должен буду смотреть в её глаза, если она ещё будет жива к тому моменту… А если нет? Что тогда?
Дело даже не в том, что с гибелью пары, подохну и я. А в том, что заставлю вот эту крошечную девушку переживать снова и снова те издевательства, которые она терпит тут уже полгода. И кто я тогда? Разве достоин я хоть её ноготка?
И теперь-то не достоин…
Нужно срочно менять план. Не знаю, как, но я обязан уговорить старого альфу, ускорить всё и напасть скорее. Я должен забрать её отсюда без угрозы для жизни. Должен помочь и остальным, но ей… Она теперь – мой единственный смысл, моя последняя капля света в нашем жутком, жестоком мире. И она же моя смерть, крах всех моих надежд, мечтаний и желаний…
Встретить пару… Не об этом ли я так долго мечтал? И вот она передо мной. А я не могу радоваться и понимаю, что после всего, девочка вряд ли будет счастлива оказаться связанной со мной, вряд ли захочет создавать семью.
Но тогда отчего-то мне ещё казалось, что всё не так страшно, что можно будет всё хоть немного исправить. Наверное, потому что тогда я ещё не до конца прозрел…
– Посмотри на меня, – она подняла испуганные, бездонные глаза с расширенными зрачками. – Я заберу тебя, – девочка вздрогнула. – Освобожу отсюда. Понимаешь? Тебе нужно потерпеть… пару дней. Всего несколько дней будь осторожной, тихой, послушной, сбереги себя, чтобы я смог тебя отсюда вытащить.
И нет, она не понимала, что я говорю. Вообще вела себя как наркоманка во время ломки, тряслась, заламывала руки… Скорее всего, её чем-то накачали. Потому что говорила она тоже странно.
Но разобраться и объяснить ей всё прямо сейчас не мог. Не было времени, не было гарантий, что из неё не вытрясут наш разговор в подробностях. Нельзя было ею рисковать.
– Элисса, всего несколько дней, запомни. Тебе нужно продержаться несколько дней, и этот кошмар закончится.
Но она то ли не слушала, то ли не верила. Реакции я не дождался.
– Мы сейчас выйдем отсюда, и ты сделаешь вид, что боишься меня, хорошо?
Взглянув на неё, понял, что сморозил глупость. Ей даже не нужно делать вид, она и так трясётся.
– Пожалуйста, будь осторожной эти дни, не спорь и никому не говори о том, что было здесь. Ты меня поняла?