Еще один важный момент: Дю Гюклен предстает перед капитанами компании как один из них, он обвиняет себя в тех же недостатках, он их собрат. Являлось ли это красноречием, призванным завоевать доверие, или Бертран был искренен в своем признании? Действительно ли он осознавал, что достоин ада? Мы склоняемся к утвердительному ответу. Со времен бурной юности Дю Геклен, будучи плохим мальчиком, знал, что находится на задворках хорошего общества. Отвергнутый по этой причине родителями, получивший нотации от тетки, проживший вне закона несколько лет в лесу Броселианд, посещавший блаженного Карла де Блуа, который часто советовал ему быть менее жестоким, он смог оценить все, что отделяло его от христианского идеала; когда он говорит, нет причин сомневаться в его искренности. Если он никогда и не произносил этих слов, то они, по крайней мере, отражают состояние его совести.
Что касается людей, которые последовали за ним, то, как мы видели, они были всех национальностей, что вовсе не является необычным для крестового похода. Однако, интересна позиция Хьюго Калвли. Дважды он подчеркивал, что является человеком принца Уэльского, и что если между королем Франции и королем Англии снова начнется война, он немедленно перейдет на сторону своего сюзерена. Вероятно, это соответствовало условиям соглашения между Черным Принцем и Папой Римским, позволяющим английским компаниям участвовать в крестовом походе с определенными оговорками. Эдуард III, похоже, был настроен к этой экспедиции гораздо более прохладно, ведь Педро Кастильский был его союзником, и в декабре он направил Калвли письма с просьбой отказаться от участия в походе, но безрезультатно. Калвли покорился бы только тогда, когда в дело вмешался бы сам Черный Принц.
Из Шалона в Перпиньян
Таким образом, в середине октября 1365 года крестовый поход отправился из Шалона на юг, вниз по долине реки Саон, а затем по правому берегу реки Роны. Это была длинная колонна, растянувшаяся на многие километры, за движением которой местные жители наблюдали и с беспокойством, и с облегчением. По словам Фруассара их было тридцать тысяч человек, возможно, двенадцать тысяч, согласно современным историкам. В любом случае, это было большое количество висельников, первый отряд которых прибыл в Вильнев-ле-Авиньон 27 октября. С другого берега Роны Урбан V наблюдал за их скоплением из окна своего дворца. "Вот люди, которые прилагают большие усилия, чтобы найти путь к дьяволу", — заявил он.
Воспоминания о предыдущих визитах компаний тревожили его. По словам Кювелье, он послал кардинала, чтобы выяснить их точные намерения. Вместо этого кардинал "предпочел бы пойти и отслужить свою мессу" замечает хронист, приписывая ему слова:
Именно маршал Арнуль д'Одрегем возглавил переговоры, потому что он был наиболее осведомленным, отмечает Кювелье. Он недвусмысленно выдвинул два условия: коллективное отпущение грехов для двенадцати тысяч негодяев и 200.000 ливров на расходы экспедиции. Кардинал был потрясен: с отпущением грехов — нет проблем, ответил он, но что касается денег, то тут я ни в чем не уверен. Затем Дю Геклен вмешался, но уже менее дипломатично:
То есть, мы можем заставить их молчать, только если им заплатят. Кардиналу передали коллективное требование, которое соответствовало содержанию предыдущей речи Дю Геклена, и отослали к Папе. Последний был возмущен, ведь здесь кающиеся должны были платить, чтобы получить отпущение грехов, а эти,
Но солдаты начали грабить окрестности и пришлось подчиниться, с жителей Авиньона был взыскан налог, чтобы не трогать казну церкви, а полученные деньги были доставлены капитанам компаний. Узнав о том как папские власти получили эти деньги, Дю Геклен пришел в ярость и, по словам Кювелье, разразился яростной антиклерикальной тирадой: