Что касается пленных, то их насчитывалось почти две тысячи, в том числе около двухсот французов. Самыми важными были брат, сын и племянник Энрике, два епископа, Великие магистры Калатравы и Сантьяго, Великий приор госпитальеров, Великий камергер короля, графы Дения и Кастанеда, маршал Одрегем и, конечно же, Дю Геклен. Последний был слишком большим призом для сэра Томаса Чейни, который продал его Черному принцу за 1.483 ливра, 6 су, 6 денье.
Последствия битвы
С точки зрения Педро Жестокого Дю Геклен был главной причиной его бедствий. Поэтому он хотел избавиться от него. В конце сражения он попытался убить его нанеся смертельный удар, но Бертран уклонился в сторону и вывел кастильца из равновесия, который этого не ожидал. Затем Педро попросил Черного принца отдать пленника ему, на что получил достойный отказ. Только теперь рыцарственный Эдуард увидел истинное лицо Педро Жестокого, хотя ранее друзья напрасно советовали ему не доверять кастильцу. С отвращением принц узнал, что Педро бродил по полю боя, добивая раненых, расправляясь с предавшими его кастильскими дворянами, он даже брал пленных из рук англичан, чтобы убить их, как, например, рыцаря Иниго Лопеса де Ороско. Когда он попросил Эдуарда выдать всех кастильских пленников, тот согласился только при условии, что Педро оставит в живых тех, кто попросит прощения. Скрывая свое разочарование, Педро согласился, но сделал исключение для великого камергера Гомеса Карильо, которому он перерезал горло на глазах у англичан. Великого магистра ордена Сантьяго постигла та же участь. Черный принц победил, но теперь он сильно сомневался, что выступил на той стороне.
Эдуард должен был свести счеты с Арнулем д'Одрегемом, но сделает это в духе рыцарства. Арнуль, захваченный в плен при Пуатье, был освобожден в 1360 году при условии, что он не возьмет в руки оружие против Черного принца, пока за него не будет уплачен выкуп. Однако часть долга все еще не была выплачена. Эдуард обвинил Арнуля в том, что тот нарушил рыцарскую клятву. Старый маршал, который по-прежнему хорошо сражался, несмотря на свои шестьдесят семь лет, защищал себя перед почетным судом, состоявшим из четырех англичан, четырех гасконцев и четырех бретонцев. Его защита строилась на том, что при Нахере, принц Уэльский был всего лишь союзником Педро Жестокого, поэтому Одрегем сражался именно против последнего. Присяжные решили дело в его пользу, и Эдуард охотно согласился.
Через два дня после битвы англо-гасконская армия и ее пленные покинули равнину Нахера и двинулись в западном направлении. В Бривьеске 7 апреля Черный принц и Педро Жестокий расстались, последний пошел на Бургос с пятью сотнями человек. Эдуард и англо-гасконцы присоединились к нему через пять дней. Через год после своего триумфального въезда в город Дю Геклен оказался в нем пленным. Похоже, Черный Принц доверил его на попечение его старого знакомого капталя де Бюша. Что касается Энрике, коронованного королем Кастилии в предыдущем году, то он снова стал беглым бастардом. Его маршрут после Нахеры трудно определить, тем более что хронисты полностью расходятся во мнениях по этому вопросу. Рассказ Фруассара видится нам совершенно неправдоподобным:
Король Энрике бежал самой хорошей дорогой, какой только мог, и оставив своих врагов позади, он как можно скорее проводил жену и детей в город Валенсию, где находился король Арагона, бывший его крестным отцом и другом. Ему он поведал о своей неудаче в сражении.
Педро Церемонный вовсе не намерен был принимать беглеца, которого искал Черный Принц, что могло бы принести ему большие неприятности. Более того, несомненно, что Энрике приехал в Вильнёв-ле-Авиньоне, где он встретился с герцогом Анжуйским до 30 апреля, даты отъезда Урбана V в Рим. Заезд Энрике в Валенсию после 3 апреля хронологически практически невозможен. Что касается истории рассказанной Кювелье, то она еще более невероятна: он представляет Энрике, переодетого паломником, тайно посещающим Дю Геклена, заключенного в Бордо. Как отмечает редактор Кювелье, этот невероятный эпизод — всего лишь переработка эпической темы переодевшегося до неузнаваемости героя, такого как Гийом Оранжский в "Нимской телеге", Базен в "Жане де Лансоне" и, прежде всего Карла Великого, переодевшегося пилигримом в шансон де жест "Ги Бургундский".