Последствия захвата Тараскона неясны. Дю Геклен, судя по всему, на некоторое время обосновался в этом городе, но он также совершал вылазки в Прованс, в сторону Экса. 30 июня его видели в Ла-Мотте, в нескольких километрах к северо-востоку от Тараскона; 5 июля он был в Майане, в семи километрах к северу от Сен-Реми-де-Прованс. Оттуда он отправил письмо Луи д'Андузе, сиру де Ла Вульта, которого Людовик Анжуйский поставил во главе Тараскона. Это сохранившееся письмо показывает неразбериху и недоверие, вызванные присутствием в регионе компаний наемников. Группа его людей подошла к воротам Тараскона, и гарнизон, несомненно обеспокоенный присутствием этой группы солдат, отнесся к ним как к врагам, запретив им доступ в город и даже открыв по ним огонь, в результате чего один человек погиб, один был ранен и один взят в плен. Дю Геклен в отместку напал на сеньора Ла Вульта. Несмотря на связь с королями и принцами, Бертран не изменился с юности: он утверждал, что принадлежит к братству рутьеров, "gens de compagnies", незнатного происхождения; не стыдился своего происхождения и своего прошлого, он с гордостью заявлял о своей солидарности с наемниками, этими главарями банд, этими полубандитами, чьи преступления он не оспаривал, заявляя, что готов их исправить, а не наказывать. Он принадлежал к этой среде и гордится этим. В этом документе почти проявляется классовое сознание.
В это же время проявилась еще одна сторона его личности — непоколебимая преданность: "монсеньор Анжуйский" был его сюзереном, и Бертран заботится о его интересах превыше всего. Это единственная причина, по которой он сразу же не уничтожил сеньора Ла Вульта, которого он презирал, ведь не имея возможности сражаться с врагами герцога, он напал на людей Бертрана.
И наконец, можно отметить вспыльчивость, жестокость и грубость Дю Геклена: "Я нанесу ущерб какой только смогу вам, и всем вашим землям и владениям". Не стоило навлекать на себя гнев пса Броселианда. Таков был, в сущности, его характер: верный грубиян, сделанный из того же материала, что и Калвли, Ноллис и Арно де Серволь, его собратья по профессии. Он обладал упрямой, непоколебимой преданностью, физически и инстинктивно одарен природой для ведения войны; ни в чем не сомневающийся и ничему не удивляющийся, всегда спокойный, как среди соратников, так и при дворе принцев, с которыми он вел дела без всяких комплексов. Это человек, которого не следовало расстраивать, если он не являлся его начальником, потому что он уважал иерархию, которая являлась частью порядка вещей, но он никого не боялся среди простых смертных. Получив его письмо, сеньор Ла Вульт вынужден был покориться:
Если у вас слишком много дел, если вы негодуете на всех провансальцев, которые являются врагами моего господина [герцога Анжуйского], которым это будет неприятно, то при всем неудовольствии, которое мы можем им причинить, мы это сделаем, нравится вам это или нет. И поскольку вы называете нас людьми компаний, мы — маленькие люди, которые с Божьей помощью будут иметь на вас право, если вы нас обидели. Если мои люди обидели вас, то я достаточно могущественен, чтобы исправить это […]. А о том, что вы говорите, что они пытались войти в город силой и не сказали зачем, знайте, что я и мои люди так же, как и вы, или даже больше, преданы моему господину Анжуйскому, потому что ни разу за его войну вы не надели шлем, при штурме города или иным способом, но вы подняли меч, чтобы взять моих людей в плен […]. Знайте, что как только вы покинете службу у моего господина Анжуйского, я покажу вам, что вы начали войну против меня, и весь ущерб, который я смогу нанести, я нанесу вам и всем вашим землям и владениям. Вместо животных, которых забрали мои люди из города Тараскона, пришлите ко мне добрых людей из этого города двух человек, и я заставлю вернуть им их животных, если таковые были забраны, ибо я не хотел бы сделать ничего, что могло бы вызвать недовольство моего господина герцога Анжуйского.