Все остальные обстоятельства говорят о том, что армия Кембриджа и Иоанна IV находилась в Сен-Бриё. Дю Геклен, опасаясь, что она придет на помощь Сен-Северу, послал сильный отряд в Ламбаль, чтобы помешать ее продвижению. Однако к середине июня английская армия, чьи подкопы были бессильны против призрачных стен Сен-Бриё, повернула к Кемперле, чтобы прийти на помощь Жану д'Эвре. За ней последовал Клиссон со своим отрядом.
Поэтому осада Сен-Севера могла продолжаться. Дю Геклен топтался на этом месте более семи месяцев. Как и в случае с Бешерелем, мы и сегодня поражаемся способности этих небольших городов, расположенных на почти ровной местности, оказывать сопротивление, способное надолго обездвижить французского коннетабля и столь сильную армию.
1 июля в лагерь Дю Геклена прибыл гонец с важными новостями: 27 июня в Брюгге герцог Бургундский и герцог Ланкастер заключили от имени своих государей перемирие сроком на один год, вступившее в силу немедленно. Все военные действия должны были прекратиться, равно как и осады. Граф Кембридж и Иоанн IV должны были вернуться в Англию. Что касается Сен-Севера, то было приказано передать его Дю Геклену в обмен на 40.000 ливров, которые Карл V должен был выплатить Эдуарду III. Чаттертон подчинился очень неохотно, как и герцог Бретани, которому Дю Геклен и Клиссон написали 1 сентября письмо с упреками за то, что он еще не вернулся в Англию и держит в Бретани больше солдат, чем следовало. Герцог отверг обвинения, но вскоре отправился в путь. Между ним и Дю Гекленом возникла настоящая ненависть: уже в июне Иоанн IV заявил, что больше всего вреда ему причинил именно Дю Геклен.
Брюггское перемирие, заключенное 27 июня 1375 года на один год, было продлено до лета 1377 года. Мы не знаем чем занимался коннетабль на протяжении двух лет мира. Имя Дю Геклена исчезает из хроник и официальных документов. Мы подозреваем, что он находился Париже и Понторсоне, не имея возможности сказать большего. Приходилось ли его молодой жене терпеть его дольше, чем раньше? Это вряд ли, потому что он даже за два года не нашел способа подарить ей ребенка.
Единственным положительным моментом для коннетабля в эти скудные на события годы было улучшение его финансового положения. Больше не нужно было тратить деньги на оплату войск, он мог управлять своими сеньориями и увеличивать свои владения за счет новых приобретений. 13 марта 1376 года король передал ему виконтство Понторсон. 15 декабря того же года, "учитывая добрые, заметные и выгодные услуги, которые наш друг, рыцарь и советник Бертран дю Геклен, граф Лонгвиль и коннетабль Франции, оказал нам в наших войнах, в которых он несколько раз подвергал себя смертельному риску, к большой пользе для общественного блага наших покоренных земель и всего нашего королевства, за что мы считаем его достойным большого вознаграждения", Карл V подарил ему поместье и кастелянство Тют, с лесом Чинглейс и всеми правами, зависящими от него. Эти владения, расположенные в Нормандии, в виконтстве Фалез, принадлежали Клиссону, который обменял их на замок Жосселин. В том же году или в самом начале 1377 года Дю Геклен также получил графство Монфор-л'Амори, но 16 февраля 1377 года король передумал и обменял его на 15.000 золотых франков.
Дю Геклен, похоже, никогда не утруждал себя управлением своей собственностью. На протяжении всей своей жизни он сохранял презрительное отношение к деньгам, нехваткой которых была отмечена его юность. Его земельные владения, хотя и не были огромными, но и не были ничтожными: Владения и кастелянства Сенс, Ла Мотт-Брун, Ла Рош-Дерьен, Ла Рош-Тессон, Понторсон, Тют приносили неплохие доходы; в нескольких случаях он получал крупные денежные вознаграждения; некоторые выкупы за пленников принесли ему большие деньги. Он был не последним, кто привозил добычу из своих походов, о чем свидетельствуют грабежи горожан Манта, Джерси и Испании; он получал ренты из королевской казны; должность коннетабля принесла ему 4.000 ливров в год, треть дохода второго сына короля. Правда, он потерял все свои испанские владения, выкупы обошлись ему очень дорого, а оплата его людей обходилась ему в 16.000 ливров ежегодно, согласно Anciens Mémoires (Старым мемуарам), переведенным Ле Февром в 1692 году.