Еще 11 августа 1373 года Карл V планировал конфискацию Бретани. В этот день он созвал большой Совет из семидесяти человек, включая кардинала, шесть епископов и двух аббатов, "чтобы те высказали свое мнение о факте, касающемся монсеньера Жана де Монфора называемого герцогом Бретани, чтобы знать, должен ли король призвать к ответу упомянутого монсеньера Жана или нет, в случае, если он захочет объявить герцогство Бретань конфискованным". В то время он не стал реализовывать эту идею, довольствуясь военной оккупацией фьефа и поручив управление им герцогу Анжуйскому. Это, несомненно, было ошибкой: враждебное отношение к герцогу в то время среди бретонцев, по мнению всех хронистов, включая наиболее враждебных королю, было настолько велико, что конфискация имела бы шансы на успех.
Именно в 1378 году, столкнувшись с участившимися нападениями англичан, особенно на Сен-Мало, Карл V решился довести дело до конца. 20 июня или 20 июля в Ренн, Нант и Динан Иоанну IV было направлено предписание явиться в парламент в течение трех месяцев для ответа на выдвинутые против него обвинения. Герцог находился в Англии, и у него было достаточно времени, чтобы совершить поездку в Париж. Однако, как и ожидалось, он не приехал. 9 декабря, в день открытия судебного процесса, его отсутствие было официально зафиксировано, и судебное разбирательство началось без ответчика. Это было заседание суда, на котором присутствовали король, дофин, пэры Франции, некоторые бароны и прелаты, включая епископа Сен-Бриека. Прокурор изложил суть претензий: ущерб и эксцессы в отношении баронов Бретани; нарушенные обещания выслать англичан обратно; война против королевства в компании герцога Ланкастера; нападение на Сен-Мало; передача англичанам замков Энбон и Брест. Таким образом, имело место преступление в оскорблении величества, лжесвидетельство, которое оправдывало конфискацию всех владений герцога в королевстве и их воссоединение с королевским доменом.
Затем вмешался представитель графини Пентьевр, вдовы Карла де Блуа, и оспорил выводы прокурора. Два его возражения, которые сохранились у некоторых бретонских хронистов, заключались следующем. Во-первых, король не имел права воссоединять Бретань с королевским доменом, поскольку она никогда не была частью королевства; она не являлась частью земель короны и поэтому не могла быть конфискована. Никогда не было акта уступки его королем герцогу, подобного тому, который был принят в 911 году для Нормандии в пользу первого герцога Ролло. Этот аргумент абсолютно неправдоподобен. Сам факт, что на протяжении как минимум четырех столетий граф, а затем герцог Бретани приносил оммаж королю, означает, что Бретань является частью королевства. Для скольких провинций существовал официальный акт, доказывающий, что они когда-то были дарованы путем отчленения от королевства? Следовать рассуждениям Пентьевров — значит отрицать права короны на Шампань, Пуату, Турень, а также Рург, Арманьяк и большинство других фьефов.
Второе возражение было более корыстно: для графини это был договор в Геранде, по которому герцогство досталось Жану де Монфору за счет Пентьевров. Если Жан будет лишен своих прав в результате уголовного преступления, герцогство должно было бы вернуться к Пентьеврам, поскольку Герандского договора больше не существовало. Трудно понять, чем может быть обосновано такое утверждение. Тот факт, что Монфор был объявлен преступником, никоим образом не узаконивает претензии соперничающей семьи, которая была лишена герцогства договором в надлежащей форме. Просто было предусмотрено, что Бретань вернется к Пентьеврам в случае, если у Монфора не будет прямого наследника. Ничего не было сказано о случае оскорбления величества, который подпадал под действие обычного феодального права. В 1378 году законным герцогом стал Жан де Монфор, и больше никто, и поскольку он стал преступником, король конфисковал его фьеф.
Суд подробно обсудил эти возражения с 10 по 17 декабря и отклонил их. 18-го декабря он издал официальное постановление о конфискации, совершенно законное в контексте того времени, как показал Жак Брежон де Лавернье, заключив: "Конфискация владений у вассала, совершившего преступление, всегда возможна в феодальном праве: она законна".
Реакция бретонской знати и герцогская пропаганда
Однако реализация приговора вскоре столкнулась с непредвиденными трудностями. Пока король назначил комиссию из четырех человек — герцога Людовика де Бурбона, маршала Луи де Сансера, адмирала Жана де Вьенна и камергера Бюро де Ла Ривьера — для захвата городов и земель герцогского домена, в Бретани происходили волнения. В течение первого квартала 1374 года эта новость распространилась и стала предметом многочисленных обсуждений. По инициативе нескольких крупных бретонских дворян в апреле была создана ассоциация, или лига, или заговор, для защиты герцогского права в Бретани. Учредительный документ, составленный 25 апреля, предусматривал назначение четырех маршалов для военного руководства движением: Амори де Фонтене, Жоффруа де Керимель, Этьен Гуйон, Эсташ де Ла Уссэ. Четыре губернатора, сиры Монфор, Монтафилан, Бомануар и Ла Юнодайе, были гражданскими лидерами. Для содержания армии взимался налог в размере одного франка с каждого налогового очага, и каждый давал клятву верности лиге. Сама Жанна де Пентьевр поддержала это движение. После тщательного рассмотрения вопроса вожди лиги решили отправить посольство во главе с Жаном де Бомануаром, чтобы попросить Иоанна IV вернуться в Бретань.