Бертран дю Герклен.
Опубликовано в L.-H. de Bérard, Bertrand Du Guesclin en Bretagne, Tours, s. d., pp. 380–381.
Карл милостью Божьей король Франции, всех тех, кто прочтет эти письма, приветствует. Наш самый дорогой и справедливый коннетабль Бертран Дю Геклен, граф Лонгвиль, попросил, чтобы мы передали ему его письма, в которых он признается, что брал у нас в долг и задолжал нам несколько денежных сумм. Речь идет о тридцати тысячах франков золотом, которые мы одолжили ему и обязали вернуть тремя платежами, чтобы помочь ему привести в Гранаду людей из компаний, находившихся в нашем королевстве, которые были выведены туда надолго из нашего королевства, и сорок тысяч франков золотом, которые мы заплатили за него и по его просьбе покойному Джону Чандосу, у которого он находился в то время в плену после битве при Оре в Бретани, и тридцать тысяч кастильских дублонов, которые мы заплатили за него и по его просьбе принцу Уэльскому, у которого он находился в плену после битвы при Нахере в Кастилии. И получив от нас несколько наших писем и посланий нашему упомянутому коннетаблю, находившемуся в то время в Кастилии на службе у нашего дражайшего и любимейшего кузена короля Кастилии, чтобы он, при прочих равных условиях, прибыл к нам на службу с наибольшим числом вооруженных людей, какое только сможет собрать, против нашего противника короля Англии, который сам и его подданные спровоцировали нас на войну, он пришел и привел к нам на службу вооруженных людей из герцогства Бретань и других, которые были на службе у нашего упомянутого кузена, которые служили нам верно и честно с тех пор, как он вступил в нашу упомянутую войну, и с тех пор, как он прибыл к нам, и мы сделали его нашим коннетаблем, он получил для себя и для ратников своей роты, а также и для других за участие в нашей упомянутой войне, из рук наших военных казначеев или одного из них, или нескольких наших сборщиков налогов, несколько денежных сумм, о чем он дал свои расписки. В благодарность за добрую и верную службу, которую наш упомянутый коннетабль оказал нам, когда он вывел из нашего королевства упомянутых людей из компаний и других, и после его возвращения в наше упомянутое королевство и продолжает оказывать нам услуги и по сей день, мы оказали ему особую милость и даровали по условиям этих писем ту из упомянутых сумм франков и дублонов золотом, которую он нам должен, как было сказано, и всего того, что он получил из рук наших упомянутых военных казначеев и сборщиков налогов, как было сказано, и всего прочего, за что он нам задолжал до сегодняшнего дня, должно быть сделано возмещением того, что он может или мог бы попросить у нас, как за его упомянутое пребывание в Кастилии и его упомянутых людей, которых он привел в то время на нашу службу, так и за то, что он или его упомянутые люди сделали нам в наших войнах за все прошедшее время до сегодняшнего дня. По этой причине мы даем указания нашим друзьям и братьям, нашим счетоводам в Париже, чтобы нашему упомянутому коннетаблю были выплачены его упомянутые обязательные суммы франков и дублонов золотом, как было сказано, и чтобы ему было выплачено нами за это, а также за все остальное, упомянутое выше, таким образом, чтобы он и его наследники и преемники были свободными от долга, чтобы в будущем они не подвергались преследованиям и посягательствам, ибо так мы желаем, и что в этих письмах не выражены никакие приказы или запреты на противоположное. В подтверждение этого мы приложили к настоящему письму нашу печать. Дано в Париже в девятнадцатый день января в год тысяча триста семьдесят первый и восьмой нашего царствования.
Подписано королем.
Опубликовано L.-H. de Bérard, op. cit, p. 420.
Моему самому дорогому и могущественному повелителю герцогу Анжуйскому и Туреньскому.
Мой самый грозный и могущественный повелитель, знайте, что в этот вторник на вечерне я получил ваше весьма милостивое и любезное письмо, которое смог прочитать мне мой герольд, упомянув о вашем посещении короля и о докладе, который вы сделали ему отдельно по положению дел в Бретани, а затем докладе сделанном вашим канцлером в большом совете, и что все было сказано в похвалу и честь мне, и настолько, что король был очень доволен этим, и что в настоящее время он очень мудр и будет еще более мудр, за что, мой самый дорогой и могущественный господин, я благодарю вас и признателен вам так смиренно и искренне, как я могу и буду делать и делать хорошо. А теперь мой самый грозный и могущественный повелитель, расскажу о новостях, поскольку я назначен королем и вами ответственным за эти места. Все английские корабли все еще стоят в Киндаллоте на якоре, куда они и прибыли поначалу, и никого из вооруженных людей с упомянутых кораблей не сходил на берег, кроме герцога и некоторых людей из его свиты, которые прибыли в Динан, и где в этот вторник состоялся большой совет, на котором присутствовала большая часть баронов и других дворян Бретани, и в этот день виконт Роган тоже был там, ибо он написал сам об этом всем другим баронам страны, как мне сказали, кроме моего брата де Клиссона, что герцог скоро натравит англичан и упомянутых баронов и других на нашего короля, но я не могу этому верить, пока я этого не увижу. Однако они не начали никакой войны и не причинили никакого ущерба стране со времени своего прибытия, и у них также нет лошадей, и они сомневаются, покидать ли свой корабли, пока наши галеры всегда там, чтобы поджечь их, и я также нахожусь в этом городе, чтобы поддержать наши галеры и снабдить их оружием, артиллерией и порохом, в которых они нуждаются, а также чтобы противостоять англичанам всей моей силой, если они предпримут что-либо. Мой самый грозный и могущественный повелитель, обо всем, что я знаю и буду знать здесь и из других мест, что будет выгодно и приятно королю и тебе, я сделаю все возможное, чтобы стало известно вам, в конце концов моя верность станет известна с помощью Бога и тебя, ибо таково мое желание, мой самый грозный и могущественный повелитель. Одна из величайших радостей и желаний, которые я имею сегодня, это ваше письмо, и возможность узнать добрые вести о короле, о вас, и по этой причине я смиренно прошу вас дать мне знать и всегда повелевать и отдавать мне приказы, которые я буду исполнять до самой смерти, мой самый грозный и самый могущественный повелитель. Я смиренно отдаю себя вам как ваш слуга и прошу вас сохранить для меня доброе расположение короля, и я отдаю себя в его руки, и я молю Святого Духа даровать вам добрую жизнь и долголетие. Написано в Сен-Мало в десятый день августа. — Мой самый грозный и могущественный господин, говорят, что подсчитали только людей герцога, сэра де Калуэлея, сэра Чарльза де Перси и сэра Уильяма де Фронтейна, и я не могу знать, сколько людей прибыло к нам вообще и сколько еще прибудет.