Свинтуся резко вскакивает.
С в и н т у с я (бесстрастно). Дааа? А я об этом не знала. Я думала, это чистая случайность, что я его так люблю. Но если он мой отец, мне все равно. Берите его, Рыпман.
Скаброза изумленно смотрит на нее.
Р ы п м а н. Удивительная штука эти парадоксы подсознательных состояний. Тут никакие железы не помогут. (Гвардейцам.) Вынести тело Его Бывшей Единственности в биохимический кабинет.
Гвардейцы берут тело Вахазара и выносят налево. В центральную дверь входит О. У н г в е н т и й, за ним М о р б и д е т т о, Любрика вдруг бросается вслед Гвардейцам, уносящим тело.
Л ю б р и к а. На самом-то деле одна только я могла его спасти. О, что за чудовищное свинство! (Выбегает в левую дверь.)
О. У н г в е н т и й. Господин Рыпман, глубины извращенной души этой канальи внушают ужас. (Указывает на Морбидетто). Мне от него уже никогда не избавиться.
Р ы п м а н. Таково уж проклятье всех великих: им непременно нужно найти какую-нибудь гнусную вошь, которая будет тянуть из них соки. Я удаляюсь — у меня нет времени на житейско-технические дела. (Выходит в левую дверь.)
О. У н г в е н т и й (ему вслед). Не забудь об инъекциях, господин доктор. (Садится на ступеньки трона.) Устал я, хочется побыть вдвоем с кем-нибудь совсем простым и незнакомым. Надо бы отдохнуть. Эй, Визгоморд! Иди-ка сюда, потолкуем немного.
Визгоморд подходит.
Дай руку. Как я ослаб. (О. Пунгентию.) Ну-с, брат-Фофулат, что тебе подсказывает интуиция в это единственнейшее из мгновений? Интересно, знаешь ли ты, о чем я думаю?
О. П у н г е н т и й (указывая на Свинтусю). Убить эту малютку? Она слишком много знает.
О. У н г в е н т и й. Точно. У тебя бесподобная житейская интуиция. Ты будешь для меня тем, чем я должен был стать для Вахазара. Я — Вахазар II. Немного староват, но это ничего. Ты придешь мне на смену в этом дьявольском шестимерном континууме Абсолютного Абсурда.
О. Пунгентий бросается на Свинтусю и начинает ее душить. Свинтуся и не думает сопротивляться. Скаброза видит это, но не может двинуться с места.
М о р б и д е т т о. Ха-ха-ха! Теперь я вижу преимущества новой системы. Чудесным образом преодолены все сомнения морального порядка. Именно этого нам не хватало — мне и Вахазару.
В левую дверь вбегает Л ю б р и к а.
Л ю б р и к а. Давай, Симпомпончик!! Давай, мой сыночек! Хоть раз в жизни покажи, на что ты способен!!
Протягивает ему кинжал. Симпомпончик бросается на О. Пунгентия и закалывает его. Тот падает на Свинтусю. Свинтуся выбирается из-под трупа. Пневматики хватают Симпомпончика под мышки.
С в и н т у с я (тяжело дыша). Спасибо тебе, мой Симпомпончик. Беру тебя на воспитание и ручаюсь, что сделаю из тебя человека. (Пневматикам.) Отпустить его сию же минуту!!
Пневматики отпускают его, и он падает ниц перед Свинтусей.
С и м п о м п о н ч и к (распластавшись на полу). Отрекаюсь от мужского блока — я твой.
Свинтуся целует его в лоб.
О. У н г в е н т и й (безумно). Ну хорошо, только что все это значит?
М о р б и д е т т о. Ну-ну-ну, Отец Унгвентий, не надо ужасаться. Это одна из тех проблем, которые только подчеркнут величие наших идей. Нам необходим некий фон, контраст, уродливый двойник. Иначе нас никто не заметит, никто не отличит от других. Оставь их такими, как они есть. У каждого должны быть свои трудности, и у нас в том числе.
О. У н г в е н т и й. Может, ты и прав, Морбидетто. Как теоретик жизни ты вне конкуренции.
Свинтуся нежно прижимает рыдающего Симпомпончика к груди. Из-за красной двери высовывается голова Рыпмана.
Р ы п м а н. Инъекция для Вашей Единственности готова. Все железы Вахазара в моем распоряжении. Поторопитесь, пожалуйста, а то остынет.
О. У н г в е н т и й. А не слишком ли поздно? Боюсь я что-то этой последней трансформации.
М о р б и д е т т о. Да иди ты поскорей, Ваша Единственность. Никогда ничего не поздно, особенно если впереди уже ничего нет. Шевелись, старая развалина! (Со смехом подталкивает его к левой двери. Оба выходят.)
С в и н т у с я. Не плачь, Симпомпончик. Когда-нибудь мы им покажем истину. А пока не пришло время, учись как бешеный. Стисни зубы и учись. Ты мне обещаешь?
С и м п о м п о н ч и к (всхлипывая). Да, да. Клянусь, что буду сильным, как дедуля Вахазар, как сам Отец Унгвентий, как Морбидетто. Я пока еще не всё понимаю, но знаю. Действительно, знаю. Ты веришь мне, Свинтуся?
С в и н т у с я (обнимает его). Верю. Тебе я верю безусловно. Ну а пока — пойди отдохни и поиграй со мной в куклы. (Тащит его за собой. Они выходят в левую дверь.)
С к а б р о з а (глядя им вслед). Бедные, бедные дети, если бы они только знали, что их ждет!
В и з г о м о р д. Да это ничего, милостивая сударыня! Они изменятся, приспособятся, приноровятся, им сделают еще какие-нибудь инъекции. Уж господин Рыпман для них придумает какую-нибудь новую штуковину. (Обняв Скаброзу, целует ее в губы.)
В глубине сцены трое Палачей, двое Пневматиков и четверо Перпендикуляристов покатываются со смеху.
С к а б р о з а (безропотно поддаваясь Визгоморду). Ах! Ах! Ах! И все же со смертью Вахазара развеялось последнее очарование этой жизни...
Занавес
14.VI 1921
ВОДЯНАЯ КУРОЧКА
Действующие лица
О т е ц — В о й ц е х В ал п о р — старик, бывший шкипер торгового судна. Невысокий, плотный, но не толстый. Костюм моряка. Берет со светло-синим помпоном. Седая борода клинышком. Седые усы.
О н — Э д г а р В а л п о р — его сын. Около 30 лет. Выбрит. Красив.
С ы н о к — Т а д з ё — мальчик лет 10, с длинными светлыми волосами.
Л е д и — г е р ц о г и н я А л и ц и я Н е в е р м о р — высокая блондинка, довольно величественная и очень красивая, около 25 лет.
В о д я н а я К у р о ч к а — Э л ь ж б е т а Ф л э й к - П р а в а ц к а я — особа неизвестного происхождения, примерно 26 лет. Блондинка цвета льна. Глаза светлые. Среднего роста. Очень хороша собой, но ничуть не соблазнительна. Нос слегка, самую малость вздернут. Очень крупные, полные, ярко-красные (цвета печенки) губы.
Н е г о д я й — Р и ч а р д д е К о р б о в а - К о р б о в с к и й, recte[31] М а ч е й В и к т о с ь — красивый брюнет, на вид — типичный подлец. 20 лет, бритый, немного похож на Эдгара Валпора.
Т р о е С т а р ц е в:
Э ф е м е р Т и п о в и ч — бизнесмен, бритый, короткие седые волосы, преисполнен сознания собственного могущества.
И с а а к В и д м о в е р — длинный, худой, седоватый семит с черными усами и бородкой клинышком. Движения изысканные, ассирийский тип.
А л ь ф р е д Э в а д е р — беспокойный рыжий семит в золотом пенсне, худой, высокий. Усы; никаких признаков бороды, типичный хетт.
Л а к е й — Я н П а р б л и х е н к о — обычный слуга. Рыжий, веснушчатый. Чисто выбрит.
Е щ е ч е т в е р о Л а к е е в — двое черных, двое альбиносов с длинными волосами. Все (в том числе Ян) в белых чулках и синих фраках с жабо. На фраках множество военных регалий. Средних лет. Ян отличается от других красными аксельбантами.
Т р о е С ы щ и к о в: главный шпик — А д о л ь ф С м о р г о н ь, блондин с длинными усами. Один из двух оставшихся — усатый господин в очках. Второй — с длинной черной бородой. Выглядят неестественно, банально.
Н я н ь к а — А ф р о с ь я О п у п е й к и н а — добрейшая баба. Толстая блондинка, 40 лет.