Дуглас прошел тернистый путь американского раба — он знал, что такое быть ребенком, лишенным материнской ласки, что такое голод, холод, каторжный труд на плантациях, избиения надсмотрщика. Дуглас мог с полным основанием сказать о себе: «Мои ступни настолько потрескались от мороза, что перо, которым я пишу, можно вложить в раны»[2].
Такой человек мог оценить огромное значение для дела освобождения негров героических подвигов Гарриэт Табмен 29 августа 1863 года Фредерик Дуглас писал Табмен «За исключением Джона Брауна, священной памяти, я не знаю ни одного человека, который бы по собственной воле подверг себя большим испытаниям, опасностям и лишениям ради блага порабощенного народа, чем сделали вы. Большая часть сделанного вами покажется невероятной для тех, кто не знает вас так хорошо, как знаю я».
Гражданская война была крупнейшим революционным событием в истории США, и она наложила отпечаток на всю политическую и духовную жизнь страны, имела огромные социально-экономические последствия. И вполне естественно, что профессиональный историк, каким был по образованию и по призванию Уильям Дюбуа, не мог не относиться с живейшим интересом к этому периоду в истории страны.
Дюбуа родился через пять лет после окончания войны, он был современником таких героев войны и борьбы за освобождение негров, как Гарриэт Табмен и Фредерик Дуглас.
К жизни и деятельности этих лучших представителей негритянского народа он навсегда сохранил живейший интерес, который отразился в его многочисленных произведениях.
По складу характера, по своим взглядам на жизнь Дюбуа был не только борцом за уничтожение всего, что мешало свободному, равноправному развитию негритянского народа. Дюбуа с огромным вниманием изучал творчество народных масс, все то новое, что рождала, в частности, борьба негров за завоевание равных с белыми прав во всех областях экономической, политической, общественной, духовной жизни.
Исключительно благодатный материал в этой связи давал период реконструкции, характеризовавшейся упорной и в ряде случаев успешной борьбой негров за свои права. «То была беспримерная в истории Америки попытка установить демократию», — скажет Дюбуа на склоне своих лет.
И это действительно был период, занимавший особое место в истории негритянского народа США. Важнейшим итогом гражданской войны явилось уничтожение рабства. Наконец-то сбылось то, за что на протяжении двух с лишним столетий боролись и умирали лучшие люди Америки, и негры и белые. Но освобождение негров в США еще раз доказало ту истину, что буржуазия не хочет, да и не может обеспечить полное освобождение угнетенного народа. И действительно, освободившись от рабства, негры не получили земли, не получили права голоса, не была ликвидирована дискриминация негритянского народа в различных областях жизни. Борьба с оружием в руках против рабовладельцев, революционное уничтожение рабства привели к, огромному росту общественного, политического самосознания негров. Было очевидно, что окончание гражданской войны являлось началом нового этапа борьбы за решение негритянской проблемы.
Активизация негритянского освободительного движения была тем более неизбежна, что в первые же месяцы после окончания гражданской войны плантаторы, использовав попустительство федеральных властей, обрушили на негров жесточайшие репрессии. Бывшие рабовладельцы дали новые неопровержимые свидетельства того, что, потерпев поражение в вооруженной борьбе, господствующие классы не прекращают борьбы, а изыскивают новые средства ее продолжения, соответствующие изменившимся условиям. Таким новым средством борьбы против негров и поддерживавших их радикальных элементов из белого населения явился контрреволюционный террор, охвативший все штаты бывшего рабовладельческого Юга.
Рабовладельцы были разгромлены, но они не мыслили своего существования без принудительного труда и готовы были развязать новую войну, чтобы вновь загнать негров на плантации и заставить их работать за нищенское вознаграждение.
Мутная волна антинегритянского террора захлестнула Юг.
Чтобы заставить негров работать, плантаторы применяли самые изощренные пытки. Например, в Виргинии негров связывали и подвешивали на больших пальцах рук так, чтобы пальцы ног едва касались земли. В таком положении истязуемого держали, до тех пор, пока он не соглашался работать за установленную плантаторами плату.
Сразу же после войны плантаторы взяли курс на восстановление если не формального, то фактического рабства. И главным средством достижения этой цели был террор. В 1865 году сразу же после окончания гражданской войны на Юге появились бесчисленные «Огненные кресты», «Белые камелии», «Белые лиги», «Южные кресты», «Белые братства», «Рыцари восходящего солнца», «Белые рыцари». Все эти организации объединяли рыцарей плаща и кинжала — террористические антинегритянские элементы. Формировались эти организации не только из среды плантаторов, но и в значительной своей части из деклассированных элементов и белых бедняков.
В том же 1865 году в штате Теннесси появилась террористическая организация, которой суждено было пережить эпоху, породившую ее, сохраниться до наших дней и превратиться в своеобразный «национальный институт». Речь идет о печально известном Ку-клукс-клане.
Террористы из Ку-клукс-клана и других военно-заговорщицких организаций не ограничивались, осуществлением террористических актов против отдельных негров и их белых союзников. Постепенно они стали переходить к коллективному террору, к организации массовых погромов.
За свою долгую жизнь Уильям Дюбуа был свидетелем многих негритянских погромов. Он хорошо знал весь ужас жертв, обреченных на расправу озверевшей толпой. На протяжении многих лет редактируя негритянский журнал «Крайсис», Дюбуа вел и публиковал статистику линчеваний негров, методы и средства расправы садистов-линчевателей с неграми описаны во многих его работах.
В первом томе своей трилогии «Черное пламя» Дюбуа так описывал линчевание негритянского профсоюзного руководителя на Юге в период реконструкции: «Тома Мансарта вытащили из коляски и бросили у дверей его дома. Он упал с распростертыми руками, широко раскрыв налитые кровью глаза. Вспыхнул и прогремел залп сотни ружей, и свинцовый град впился в стену дома, превратив тело Мансарта в бесформенную, окровавленную массу. Три звука прорезали холодный мрак ночи: предсмертный вопль, крик роженицы и плач новорожденного (сына Мансарта. — Р. И.).
Внутри дома высокая негритянка… ни на минуту не отходила от женщины, которая корчилась в родовых муках на постели. Наконец, успокоив молодую мать, она взяла на руки ребенка. Прижимая дитя к груди, старуха вышла за дверь и молча помазала лобик новорожденного кровью его отца. Затем, перешагнув через окровавленные внутренности, она, причитая, понесла младенца в ночную тьму».
В основе антинегритянского террора на Юге лежала отнюдь не расовая ненависть к неграм. Организаторы этого террора преследовали конкретные и далеко идущие цели; свести на нет завоевания негритянского народа, достигнутые в годы гражданской войны, ввести на юге принудительный труд для бывших рабов, запугать негров и их белых союзников-республиканцев и полностью восстановить свою власть на Юге. Это была своеобразная программа-минимум. В перспективе бывшие рабовладельцы рассчитывали на базе борьбы против негритянского движения на Юге и рабоче-фермерского движения на Севере создать прочный блок с контрреволюционной буржуазией северных штатов и попытаться занять в этом блоке господствующие позиции, что было равносильно реставрации в измененных условиях господствующего положения плантаторов во всей стране.
Чарлз Самнер, лидер радикальных республиканцев в конгрессе, выступавших за революционное решение проблем реконструкции, 6 февраля 1866 года говорил о власти плантаторов на Юге: «Республика — это пирамида, покоящаяся на основании из широких народных масс. В данном случае пирамида балансирует на своей вершине. Называть подобное правительство «республиканским» — насмешка над здравым смыслом и благопристойностью».
2