Дюбуа рано услышал имя Маркса, он проявлял большой интерес к деятельности социалистов в Германии и Америке, сам был некоторое время членом социалистической партии США. Но настоящий интерес к марксизму у него пробудился в годы первой мировой войны и особенно после Октябрьской социалистической революции в России. Дюбуа вспоминал, что именно тогда он принялся читать Маркса. «Его идеи потрясли меня. Я невольно задумывался, какие еще области знаний были скрыты от меня в те годы, когда я получал свое «широкое» образование».
В 1928 году Дюбуа впервые посетил Советский Союз. Направляясь в Советскую Россию, он знал очень мало об этой стране. Дюбуа вспоминал, что о России он впервые узнал из книг в 80-х годах, когда еще учился в школе. Дюбуа с горячим сочувствием относился к русским крестьянам, которые были освобождены от крепостной зависимости примерно в то же время, когда освободились от цепей рабства и негры Америки. Дюбуа уже тогда обратил внимание, что и негры и русские крестьяне после освобождения по-прежнему прозябали в нищете и невежестве.
Дюбуа отмечал, что он очень слабо откликнулся на социалистическую революцию в России, что все его чувства и мысли поглощал самосуд озверевшей толпы и линчевания негров, нарушение их гражданских и политических прав, проповедь ненависти к неграм как к низшей расе, проводившаяся многими американскими учеными. Важным этапом в развитии своих социалистических взглядов Дюбуа считал поездку в Европу на первый Панафриканский конгресс, когда он смог ознакомиться с развитием рабочего движения, осознал подлинное значение русской революции.
По возвращении в США Дюбуа имел очень отрывочную и, как правило, совершенно необъективную информацию о Советской России, которая не могла дать даже приблизительно правильного представления о великих свершениях на родине социализма.
Вскоре Дюбуа представилась возможность посетить Советский Союз и увидеть своими глазами великую, далекую и непонятную страну. Вспоминая обстоятельства, связанные с его первой поездкой в СССР, Дюбуа рассказывал, что в 1926 году, как-то утром, к нему в кабинет вошли трое русских — умудренная жизненным опытом супружеская пара и с ними светловолосый гигант, полный энергии и энтузиазма. «Они хотели заручиться моей поддержкой, чтобы помочь Советскому Союзу добиться дипломатического признания со стороны американского правительства. Такая наивность, — вспоминал Дюбуа, — вызвала у меня улыбку. Я объяснил, что особого влияния не имею и считаюсь в Америке всего-навсего гражданином второго сорта».
Дюбуа ответил им, что не может даже принять их предложение пойти пообедать, так как ни в одном приличном ресторане Нью-Йорка не будут обслуживать негра, что он может в любой момент подвергнуться оскорблению и насилию. Русские продолжали настаивать: «Ведь вы выступаете на собраниях и в печати перед одиннадцатью миллионами негров, да и многие белые к вам прислушиваются». Дюбуа пришлось признаться, что он мало знает о России, о том, что там произошло и происходит, что у него нет фактов и он не знает, откуда их черпать, а не имея фактов, он не мог писать. «Если так, — возразили они, — то почему бы вам не побывать в России? Тогда вы сможете все посмотреть своими глазами».
И Дюбуа поехал в Россию. В течение двух месяцев он путешествовал по Советскому Союзу, побывал в Ленинграде, Москве, Нижнем Новгороде, Киеве, Одессе. Два месяца небольшой срок, который не дает возможности по-настоящему познакомиться с другой страной, тем более такой огромной, как Советский Союз. Спустя тридцать с лишним лет после этой поездки Дюбуа писал: «Ни с одной страной нельзя ознакомиться за месяц или даже за год. Это в первую очередь относится к такой обширной стране, как ваша, которая к тому же непрерывно движется вперед, и такими стремительными темпами, что просто захватывает дух. Многое, конечно, зависит от того, какими знаниями о стране обладает приезжий, от его склонностей и предубеждений. Я не владею русским языком, ибо родился в середине девятнадцатого столетия, когда даже некоторые русские предпочитали разговаривать по-французски». Но Дюбуа отмечал, что у него было то преимущество, что он как негр испытывал глубокую симпатию к русским крестьянам, пережившим крепостничество, мало чем отличавшееся от рабства негров в США.
Во время своего пребывания в СССР Дюбуа посещал школы, заводы, церкви и частные дома, беседовал с рабочими, служащими и крестьянами. Он видел бедность, неграмотность и тяжкий труд, беспризорных, разгребающих мусорные ямы, руины, оставленные гражданской войной, недостаток продуктов и обноски, в которых ходили люди. Но все эти последствия разрушительной гражданской войны и трудностей восстановительного периода не заслонили перед его взором главного, чего не смогли рассмотреть в то время многие зарубежные наблюдатели. «И все же, — вспоминал Дюбуа об этой поездке, — Россия была и, на мой взгляд, остается до сих пор самой многообещающей страной современного мира. Никогда до этого мне не приходилось видеть среди простого, трудового народа, в прошлом столь же отсталого, нищего, суеверного и запуганного, как и наши американские негры, такого множества людей, воодушевленных надеждой, людей, в чьих глазах сверкает столько решимости, как среди крестьян и рабочих России».
Огромное впечатление на Дюбуа произвела неподдельная симпатия, с которой относились советские люди к нему как к представителю американских негров. Именно симпатия, дружеское расположение, а не любопытство, не сенсационный интерес, с чем он неоднократно встречался во время своих многочисленных поездок в Европу.
Во время этого первого посещения СССР Дюбуа на собственном опыте убедился, какова цена той информации, которую публиковала о Советском Союзе респектабельная буржуазная пресса. Дюбуа был страшно поражен, когда прочитал в «Нью-Йорк тайме», что в Кронштадте началась революция и его улицы «залиты кровью». Сообщение было датировано тем самым днем, когда он побывал в этом городе.
Дюбуа поразила огромная созидательная сила народа, строившего новое общество. Для него, мечтавшего создать систему образования для своего народа и положившего много сил для реализации этих планов, было приятной неожиданностью увидеть, как много делалось в СССР уже в те трудные годы для создания системы народного образования. Он видел проницательные методы воспитания бездомных сирот. Он собственными глазами увидел, каким вниманием и почетом окружен в Советском Союзе человек труда.
От взора внимательного американского наблюдателя не укрылось то, что человек, освобожденный от капиталистической эксплуатации, живет полноценной духовной жизнью. Советские люди еще плохо питались и одевались, жили в плохих жилищных условиях, но картинные галереи и театры были переполнены, строилось много школ, больниц, культурно-бытовых учреждений.
Возвратившись в Соединенные Штаты, Дюбуа на страницах «Крайсиса» и других изданий рассказал всю правду о виденном в Советском Союзе. Дюбуа писал, что жилой фонд в СССР находился в довольно запущенном состоянии, но рабочие получают квартиры в первую очередь и самые лучшие из тех, которые можно предоставить. Он подчеркивал, что советские рабочие занимают ключевые политические позиции, что они тянутся к свету, к знаниям, очень многие из них посещают театры и музеи. Дюбуа писал, что если в США существует идолопоклонство в отношении миллионеров, то в СССР — культ рабочего. Коммунисты, отмечал Дюбуа, верят в плюрализм культуры, они создают условия для развития культуры у всех народов и этнических групп, создают все условия для того, чтобы они достигли высокого уровня развития. И с особым удовлетворением он отмечал полное отсутствие расовых предрассудков в Советском Союзе: «Во Франции на меня обращали внимание, в Англии ко мне относились с некоторым любопытством, в то время как в Москве, если мне приходилось сидеть рядом с белой женщиной, никто, казалось, не замечал меня. Необычайная это страна».
Именно после своей первой поездки в СССР Дюбуа сказал: «Если то, что я видел и слышал в России, — большевизм, то я большевик».
Огромное влияние оказала поездка в СССР на формирование мировоззрения Дюбуа, на развитие его идеологии, на взгляды Дюбуа на пути разрешения негритянской проблемы в США. Дюбуа отмечал, что именно после посещения Советской России он пришел к выводу, насколько ошибочно сложившееся у них, американских негров, мнение, что предоставление неграм права голоса решит все проблемы: негры получат хорошо оплачиваемую работу, ликвидируют неграмотность, покончат с болезнями, преступностью и всем тем, что характерно для тяжелого положения негров в США. Именно после посещения СССР Дюбуа пришел к твердому убеждению, что нищета негров — прямое следствие расовой дискриминации и сегрегации. Поездка в Советский Союз помогла Дюбуа освободиться и от широко распространенной среди негров иллюзии, что создание независимой негритянской экономики явится важным этапом на пути окончательного решения негритянской проблемы. Дюбуа сделал вывод о том, что участие кучки негритянских капиталистов наравне с белыми в эксплуатации народных масс отнюдь не является решением негритянской проблемы, что это может лишь навеки заковать негров в цепи рабства.