Дюбуа с большой теплотой вспоминал о своих школьных годах, об учителях, товарищах по учебе. В те годы среднее Школьное образование в Новой Англии не пользовалось особой популярностью. Многие считали его совершенно ненужной роскошью, и попечители не торопились ассигновывать средства на развитие средней школы.
Уильям учился буквально на медные гроши. Когда директор школы, обратив внимание на его способности к изучению языков, предложил ему изучать греческий язык, то мать и сын проявили колебание, прежде чем принять это предложение, так как учебники стоили дорого. Директору школы пришлось обратиться к жене местного фабриканта, хорошо относившейся к семье Дюбуа, которая и купила необходимые книжки.
Мэри Дюбуа помогали родные, иногда она сама работала где-нибудь, иной раз на помощь приходила ненавязчивая благотворительность.
С детских лет Дюбуа помогал матери поддерживать скудный бюджет семьи, стремясь найти какой-нибудь заработок щепал лучину, косил траву, нанимался в чей-либо дом выполнять работу по хозяйству.
В средней школе у Уильяма впервые появился постоянный заработок Ежедневно рано утром он отправлялся в магазин дамских шляп растапливать печи. На протяжении всего времени обучения в средней школе Дюбуа постоянно работал после уроков и по субботам. Он продавал газеты, помогал бакалейщикам — всеми способами старался заработать, чтобы хотя немного помочь матери вести немудреное хозяйство.
Неправильно было бы считать, что тяжелые материальные условия с детства прививали Дюбуа мысль о социальном неравноправии и несправедливости деления людей на бедных и богатых. В своих ранних произведениях Дюбуа писал, что в детстве и юности он «до глубины души презирал» фабричных рабочих Грейт-Баррингтона, в их лице он видел «невежественных оборванцев, пьяных пролетариев, удел которых — грязные шерстопрядильные фабрики и дома для бедных». Действительно, среди ирландских рабочих, трудившихся на шерстопрядильной фабрике городка, было немало и неграмотных, и оборванных, и пьяных, но только тот, кто был воспитан на принципах буржуазной морали, мог сделать столь обобщающий вывод, как приведенные слова Дюбуа. Культ частной собственности, взгляды на жизнь матери — самого близкого человека, психология тех, кто окружал Дюбуа в школьные годы, — все это утверждало в нем веру в принципы капиталистической этики. Подводя итоги семидесяти годам своей жизни, Дюбуа формулировал принципы, на которых он воспитывался и в которые верил: «Богатство — результат трудолюбия и бережливости, богатые по справедливости наследуют землю. Бедные, как правило, сами повинны в своей бедности. Они или ленивы, или невезучи Если они невезучи, их судьба может быть изменена бережливостью и путем принесения жертв».
Такова была жизненная философия того окружения, в ко тором жил и воспитывался Дюбуа. И потребовалось много лет, прежде чем Дюбуа на основании собственного жизненного опыта пришел к прямо противоположным выводам.
Дюбуа не переоценивал глубины знаний, приобретенных за десять лет обучения в щколе. Но бесспорно то, что именно школа, несмотря на все ее недостатки и известный примитивизм, заложила первый фундамент его знаний, приучила будущего ученого к систематической и вдумчивой работе.
Для Дюбуа как ученика не были характерны ни самоуверенность, ни неверие в свои возможности Он всегда относился с уважением к талантам других людей, и это проявилось уже в школьные годы в его взаимоотношениях с товарищами по учебе.
Дюбуа, вспоминая учебу в школе, отмечал, что ряд его товарищей больше преуспевали в рисовании и в других предметах, «но я верил в свои способности и систематически испытывал и развивал их».
Школу Дюбуа окончил в 1884 году. На протяжении всех десяти лет обучения только один цветной мальчик, помимо Дюбуа, посещал эту школу, но так и не закончил ее. Уильям Дюбуа был единственным выпускником-негром средней школы города Грейт-Баррингтона.
Глава II
УНИВЕРСИТЕТ ФИСКА
Уже к концу учебы в школе Дюбуа в значительной мере определил свое будущее. Многое, конечно, было еще неясным, но очевидным было одно — большой и все возрастающий интерес к настоящему и прошлому своего народа. Это нашло отражение и в заключительном событии, связанном с завершением учебы, которое навсегда сохранилось в памяти Дюбуа.
Каждый из тринадцати учеников, закончивших в тот год школу, должен был выступить с речью, посвященной какой либо проблеме. Дюбуа посвятил свое выступление Уэнделлу Филлипсу, пламенному борцу за освобождение негров от рабства, за ликвидацию расового угнетения во всех его проявлениях. В феврале 1884 года, незадолго до этого выпускного вечера, Уэнделл Филлипс скончался. Выбор Дюбуа темы для выступления свидетельствовал о том, что уже в то время он проявлял большой интерес к негритянской проблеме. Филлипс был очень своеобразной фигурой в ряду борцов за освобождение негров. В годы, предшествовавшие гражданской войне, он был среди наиболее радикальных кругов аболиционистского движения, требовавших не останавливаться перед применением силы в целях уничтожения рабства. В годы гражданской войны Филлипс был убежденным сторонником немедленного призыва негров в армию, предоставления им оружия для борьбы с мятежными рабовладельцами. Филлипс был одним из немногих лидеров радикальных республиканцев, которые в годы гражданской войны и реконструкции требовали конфискации земель плантаторов и ее бесплатного распределения среди негров. Это было покушение на святая святых буржуазного общества — на незыблемый принцип частной собственности, ведь для буржуазии Севера, гегемона второй американской революции, собственность, даже вражеская, была священна.
В течение многих лет Филлипс был членом конгресса США, в котором всегда возглавлял самые радикальные круги, требовавшие скорейшего и полного решения негритянской проблемы. Вся логика политической, классовой борьбы США второй половины XIX века привела этого человека, отличавшегося кристальной честностью, к выводу, что единственный путь решения всех проблем, в том числе и негритянской, — путь научного социализма, а главная революционная сила — пролетариат.
Для буржуазной Америки Филлипс был одиозной фигурой. Но когда молодой негр, родившийся и выросший в штате Массачусетс среди людей, гордившихся своей принадлежностью к аболиционистам, выступил с речью о жизни и деятельности этого великого аболициониста и революционера, то этот факт не вызвал какой-либо отрицательной реакции.
«Мое собственное выступление, — вспоминал Дюбуа, — имело успех: слушатели долго аплодировали, сочтя, что тему доклада я, как негр, выбрал для себя самую подходящую… Среди слушателей была и моя мать, гордая и счастливая».
Было бы интересным прочитать сейчас текст этого выступления, посмотреть, каковы были оценки шестнадцатилетнего Дюбуа деятельности одного из самых выдающихся аболиционистов Америки, но, к сожалению, это невозможно, так как текста выступления не сохранилось. Однако показательно то, что среди целой плеяды выдающихся деятелей американского аболиционизма Дюбуа выбрал самого революционного.
Конечно, шестнадцатилетний Дюбуа не имел ни малейшего представления о социализме и о путях и средствах решения негритянской проблемы в США. Но характерно, что сам Дюбуа к концу своей жизни, так же как и Уэнделл Филлипс, пришел к выводу, что социализм — это будущее человечества, что коммунисты — самые последовательные, убежденные, бескорыстные борцы за интересы всех рас и народов. Именно в силу этого убеждения на склоне своих лет Дюбуа вступил в Коммунистическую партию США.
Сильные аболиционистские традиции Массачусетса способствовали тому, что негритянская проблема не стояла в этом штате с такой остротой, как в других районах страны. И Дюбуа в детские годы не сталкивался с проблемой расового неравноправия. «В детстве, — вспоминал Дюбуа, — я почти не знал, что такое сегрегация или расовая дискриминация. Все мои школьные товарищи были белые, но я, естественно, принимал участие во всех играх, экскурсиях, церковных праздниках, вместе со всеми катался с горы, плавал, ходил пешком за город. Я хаживал почти ко всем моим школьным приятелям, ел с ними за одним столом, играл».