Она покачала головой, и я тихонько подошел к комоду, отодвинул его от стены, отодвинул защелку в стене и открыл небольшое отверстие между балками, где я хранил немного наличных и свои старые удостоверения личности. Я сунул таблетки и поставил комод на место.
— Я вернусь, как только смогу, — сказал я ей, мое тело было в полудюйме от ее.
— Хорошо, — кивнула она и отошла от меня к кровати.
Я подошел к двери с тяжелым чувством внутри, зная, что мне придется столкнуться с вопросами полицейских и реальностью моего мертвого друга.
Но каким-то образом, очень незначительным образом, мысль о том, чтобы вернуться и найти Пенни в моей постели, сделала все это немного более терпимым.
Глава 7
Пенни
Хорошо.
Так что я искренне начинала верить, что, либо все еще сплю под воздействием наркотиков, либо каким-то образом заснула и проснулась в каком-то чертовски другом измерении.
Потому что, в самом деле, как еще можно объяснить ход событий, произошедших со мной за два дня?
Во-первых, похищение. Ладно, странно, но не совсем неслыханно. На самом деле, если я не ошибаюсь, торговля людьми была на рекордно высоком уровне. Даже в Соединенных Штатах.
Во-вторых, меня избили. Опять же, это не обычное явление для большинства людей, но и не редкое явление.
Но потом я очнулась в байкерском лагере, где мне оказали первую медицинскую помощь, и меня попросили остаться там для моей собственной безопасности.
Как будто всего этого было недостаточно, я проснулась от автоматной очереди. Так вот, я никогда раньше не слышала автомат в реальной жизни. Тем не менее, я видела достаточно остросюжетных фильмов, чтобы понять это, когда услышала.
Я вскочила в постели, ребра кричали, сердце колотилось в горле, когда я смотрела на дверь, как будто они могли ворваться в любой момент. Я слышала, как пули отскакивают от здания, и была почти уверена, что поняла в тот момент, почему во всем здании не было окон.
Я долго сидела там, слишком напуганная, чтобы двигаться, задаваясь вопросом, во что, черт возьми, ввязались эти Приспешники, чтобы привлечь автоматическую стрельбу в свой клуб.
Затем, когда звуки стихли, тишина почему-то стала еще более жуткой, чем стрельба, я вылезла из кровати, ища оружие. Я с облегчением обнаружила нож в тумбочке и встала за дверью на случай, если кто-нибудь войдет.
Я не была героем, но я чертовски уверена, что не сдалась бы без боя, если бы могла.
Эти слова никогда не мелькали в моей голове.
Трусости мне хватило на всю жизнь.
Так что, как бы я ни была уверена, что у меня не хватит духу вонзить нож в другого человека, никогда не знаешь, на что ты способен, когда дело доходит до драки.
Поэтому, когда дверь открылась, заставив мой желудок почувствовать, как он упал к моим ногам, я была в равной степени поражена и горда, когда моя рука поднялась и порезала руку входящего человека.
Конечно, когда вспыхнул свет, и я увидела Дюка и кровь, стекающую по его руке с того места, где я порезала его, я была почти уверена, что перестала дышать. Но он даже не прокомментировал тот факт, что я, черт возьми, порезала его ножом. Он даже не обработал порез.
А потом я сделала то, что, проживи я тысячу лет, никогда бы не подумала, что смогу сделать. Я согласилась солгать полиции. Почему? Да, это был хороший вопрос. Может быть, это как-то связано с тем, что я целовалась с Дюком. Или, может быть, это был затравленный взгляд в его глазах, когда он рассказал мне о том, что они потеряли некоторых своих людей. Я была уверена, во всяком случае, мне так казалось, что насилие для них — образ жизни. Так что потеря людей, скорее всего, не было таким потрясением, как для среднестатистического Джо. Но, судя по тому, как напряглось его тело, как опустели глаза и поникли плечи, Дюк чувствовал потерю одного из своих друзей.
Возможно, это также сыграло небольшую роль в том, что я беспокоилась о своей истории. Фактическая версия была такой же невероятной, как вымышленная, которую мне дал Дюк. На самом деле, возможно, даже больше. Вдобавок ко всему, они явно были байкерами вне закона. И хотя до сих пор они были добры ко мне, я не могла сказать, будут ли они продолжать быть добрыми, если я не соглашусь лгать, если я решу рассказать копам всю чертову правду.
Так что, я собиралась рассказать фальшивую историю, если придут копы.
Прошло два часа.
Четыре.
Шесть.
Полиция не пришла.
И Дюк тоже.
Около десяти утра у меня в голове возник миллион различных идей о том, что произошло, и каждая из них была ужаснее другой. Когда я подошла к двери и приоткрыла ее, я, возможно, ожидала увидеть тела байкеров, разбросанные повсюду.