Я крепко закрыл глаза и подумал: «Я МОГУ это сделать, черт побери, и мне не требуется помощь этой набивной матерчатой суки».
Когда я вновь взглянул на мир, часть этой красноты (и часть злости, слава Богу) ушла. Я включил заднюю передачу и чуть придавил педаль газа. Автомобиль медленно покатился назад. Я не мог, как Илзе, высовываться из окна, потому что не имел возможности рулить правой рукой. Вместо этого полагался исключительно на зеркало заднего вида. А в голове зловеще звучало: «Мип-мип-мип».
– Пожалуйста, только не съезжай с дороги, – простонала Илзе. – Идти мы не сможем. Я слишком слаба, а ты слишком покалечен.
– Не съеду, Моника, – ответил я, но в этот момент она высунулась из окна, чтобы вывалить то, что еще оставалось в желудке, и не думаю, что услышала меня.
xiii
Медленно-медленно мы откатывали от того места, где Илзе остановила автомобиль. Я говорил себе: «Поспешишь – людей насмешишь» и «Тише едешь – дальше будешь». Бедро рычало от боли, когда мы переваливались через корни фикуса-душителя. Пару раз я слышал, как ветки морского винограда скребли по борту автомобиля. Сотрудникам «Херца» это вряд ли понравится, но их проблемы в тот момент волновали меня меньше всего.
Мало-помалу становилось светлее, потому что зеленая крыша над дорогой раздавалась в стороны. Меня это вполне устраивало. Уходила красная пелена перед глазами, уходил безумный зуд. Что устраивало еще больше.
– Я вижу тот большой дом за забором, – возвестила Илзе, оглянувшись.
– Тебе получше?
– Может, чуть-чуть, но желудок по-прежнему вибрирует, как «стиралка». – Судя по раздавшемуся звуку, тошнота вновь подкатила к ее горлу. – Господи, лучше бы я этого не говорила. – Илзе высунулась из окошка, ее снова вырывало, она откинулась на спинку сиденья, засмеялась и застонала одновременно. Кудряшки прилипли ко лбу. – Я уделала весь борт твоего автомобиля. Пожалуйста, скажи, что у тебя есть шланг.
– Об этом не волнуйся. Расслабься. Дыши медленно и глубоко.
Она попыталась отдать честь и закрыла глаза.
Старуха в большущей соломенной шляпе исчезла, зато ворота распахнули полностью, будто хозяйка ждала гостей. Или знала, что нам понадобится место для разворота.
Я не стал тратить время на обдумывание, просто задним входом въехал в ворота. Мельком увидел двор, вымощенный синими керамическими плитками, теннисный корт, огромную двухстворчатую дверь с железными кольцами-ручками, а потом поехал домой. Куда мы и прибыли пятью минутами позже. Теперь я все видел так же ясно, как и утром, когда проснулся, может, и яснее. А если не считать легкого зуда, который «гулял» по правой половине моего тела, чувствовал себя прекрасно.
И еще мне очень хотелось рисовать. Я не знал, что именно нарисую, но не сомневался, что узнаю, когда поднимусь в «Розовую малышку» и сяду перед мольбертом с раскрытым на нем альбомом. Совершенно в этом не сомневался.
– Давай я помою твою машину, – предложила Илзе.
– Сейчас тебе нужно полежать. Выглядишь ты полумертвой.
Она вымученно улыбнулась.
– Полу – это не совсем. Помнишь, как говорила мама?
Я кивнул:
– А теперь иди. Борт я помою, – и указал на шланг, свернутый кольцами у северной стены «Розовой громады». – Он подключен, так что достаточно повернуть вентиль.
– Ты в полном порядке?
– Лучше не бывает. Думаю, ты съела больше салата с тунцом, чем я.
Илзе сподобилась еще на одну улыбку.
– Я неравнодушна к собственной готовке. Папуля, ты показал себя настоящим героем, вызволив нас из джунглей. Я бы тебя поцеловала, но пахнет от меня…
Я поцеловал ее. В лоб. Холодный и влажный.
– Немедленно примите горизонтальное положение, мисс Повариха… приказ верховного главнокомандующего.
Она ушла. Я включил воду и принялся мыть борт «малибу». Потратил на это больше времени, чем было необходимо, чтобы дочь наверняка успела заснуть. И она успела. Когда я заглянул в приоткрытую дверь второй спальни, Илзе лежала на боку, спала, как в детстве: одна ладонь под щекой, одно колено подтянуто к груди. Мы думаем, что меняемся, а на самом деле – нет. Так говорит Уайрман.
Может, si, может, нет. Так говорит Фримантл.
xiv
Что-то тянуло меня (возможно, это «что-то» сидело во мне с того несчастного случая, но оно точно вернулось со мной из поездки по Дьюма-роуд). Я позволил этому «что-то» тянуть, не было уверенности, что смогу устоять, да не хотелось и пытаться; разбирало любопытство.