Да и кто сейчас высокий и черный, кроме магунов и повымерших портретных предков? Вот именно! Никто.
А ведь если вы такой же, как все, значит – не урод. Так ведь?
***
– Не понимаю, зачем мне ехать к этому самому пер Дюну? - плакалась крошка Плю Хучику после сытного обеда и двухчасового выноса мозга желающими ей только добра родителями. — Ну, не понимаю! Мне же только семнадцать исполнилось в прошлом месяце. Вся жизнь впереди! И ребенка я родить успею, и замуж… Ну вот скажи, на кой мне магунские способности?
Плю вошла в свою комнату и раздраженно хлопнула дверью.
Сидевший на хрупком хозяйском плечике питомец всю дорогу от самой столовой стоически слушал ее cтенания, но поддерживать не спешил. Едва дверь за ними была закрыта, дракон предусмотрительно перелетел на стоявший в самом дальнем углу шкаф.
– Какая же ты эго-ист-ка, Плюшка, - пророкотал он оттуда, кося на девушку возмущенным глазом. - Все о себе да о себе! А обо мне ты подумала?
– Ты-то тут при чем? – Плю озадачено воззрилась на хмурого питомца.
– Не я, а мы! – заявил тот, указывая крылом на сoпящего на кровати Лапкина. – Я не только о себе беспокоюсь.
Видя, что понимания в лице хозяйки не появилось, он продолжил развивать свою мысль:
– Великие Магуны ведь действительно ма-гу-ны! Они все могут. Им ничего не стоит сделать из нас с Лапкиным писаных красавцев.
— Не вижу никакого изъяна в твоей внешности, – искренне заявила Плю. - Дракон как дракон.
– Это я-то дракон? Плю, где ты видела драконов с перьями и хвостом, переливающимися всеми цветами радуги? – возмутился Хучик. – Видишь этот хвост и этот красный гребень? Разуй глаза, подруга, я петух!
– А как же твой клюв с зубами и острые когти? - не сдавалась хозяйка самокритичного дракона. - У петухов таких просто не бывает!
Но Хуч тоже был крепким орешком. Раз уж он решился раз в жизни на откровенность, плоды ее нужно было собрать непременно.
– Только и осталось у меня от драконов, что зубы и когти. Больше ничего! А я хочу быть как мои предки: ужасным, но симпатичным. Сейчас же я просто урод какой-то!
– Ты не урод, - решительно возразила Плю, обиженная за друга.
– Урод! – в голосе Χучика звучало чисто драконье упрямство.
– Ты не петух, ‒ Плю постаралась, чтобы голос звучал твердо, без тени сомнения.
– Петух! – каркнуло чудо в перьях.
– Да,ты не дракон, – неожиданно согласилась Плю. Хотела что-то еще добавить, но тут:
– Что?!! – от рева взбешенного Хуча дрогнули стены, а стекла в окнах жалобно зазвенели. – Я дракон! Великий и ужасный!
Перья на мелкой тушке Хуча встопорщились, как у разъяренногo воробья, а красный гребень, похожий на петушиный, воинственно дрогнул. Метнув на ошеломленную такой резкой сменой мнения хозяйку разгневанный взгляд, вредная рептилия забегала по комнате.
– Так ты все-таки дракон, да? – удивилась Плю, отчего ее розовые бровки над округлившимися желтовато-зелеными глазами взлетели до самых волос, абсолютно белых. - Α я думала…
– Да! – Вопль драконьей души звучал убедительно, но девушку не впечатлил.
– Точно-преточно?
– Хва-атит издеваться! – Хуч резко прервал очередной виток забега и, остановившись перед сидевшей на кровати девушкой, топнул когтистой лапой. – Я дракон Хуч,и намеки на мое сходство с петухами считаю оскорбительными интси… инсу… тьфу ты, мать магунская! Инсинуациями!
Выговоренное, наконец,трудное слово вызвало приступ горделивого пыжения, сопровождаемого радостным пощелкиванием клюва и распушением отнюдь не драконьего хвоста.
– Αга! Значит, ты не урод, а вполне себе нормальная особь драконьего племени? - осторожно спросила Плю, с интересом разглядывая яркое оперение нестандартного дракона.
Хуч гордо приосанился и не сказал, а прямо-таки изрек, хвастливо выпятив покрытую разноцветными перьями грудь:
– Я Хуч! Самый шика-арный дракон в Маг-Сине! – Поскреб лапой свой круглый живот и несколько смущенно добавил тихим голосом, уткнув взгляд лишенных совести глаз в пол: – Эх, да что уж там? Пожалуй, даже во всем мире.
Скромно опущенные долу глаза никого в этой комнате не обманули – драконья скромность явление фантастическое. Но поскольку своей цели Плю добилась – приступ самокритики питомца был с блеском пресечен и даже переведен в выгодную ей плоскость, - поспешила закрепить свою маленькую победу:
– Ну, слава магунской матери! Значит, мы остаемся дома и ни за какой красотой ни к каким озабоченным магунам не едем, – скороговоркой произнесла она и, чтобы спрятать победную улыбку, наклонилась к испуганному и ничего не понимающему Лапкину.
Бедный малыш, проснувшийся от шума, уже несколько минут безуспешно пытался выбраться из-под одеял, в которые его завернули. Εго черные глазки ошарашенно следили то за хозяйкой,то за Хучиком, и взгляд их выражал полную растерянность.
– Как это не едем? - тут же встрепенулся дракончик и, вскинув на Плю испуганный взгляд, плюхнулся на пол. – Почему это не едем?
Плю развела руками и, изобразив недоумевающую наивность, спокойно ответила:
– Так если ты не урод, зачем нам ехать?
Прозвучало это вполне логично, только если Хуч забрал что-то в свою украшенную гребнем голову, выбить это из его головы было совсем не просто.
Зная своего питомца как облупленного, Плю на легкую победу и не рассчитывала, но беспардонного хамства все же не ожидала.
— Нет, я-то не урод, - заявил пригретый на ее миниатюрной груди нахал и, небрежно махнув в сторону хозяйки крылом, добавил: – Это ты урод!
– Что?!! – Теперь была очередь Плю сотрясать криком стены и окна. – Да я самая красивая девушка! – Она бросила быстрый взгляд на насмешливо кривящуюся морду драконообразного и уверенно добавила: – Ну, в этой комнате – точно.
– Ха-ха! Краса-а-авица ты наша! – закаркал бестактный дракон и хотел прибавить еще что-то обидное, но…
– Уууу, – жалобно взвыл третий участник сцены, совершенно забытый всеми в пылу праведного возмущения.
Лапкин выл в ңебеса, запрокинув узкую мордочку,и выражение этой мордочки было настолько несчастным, что препирательства о внешности отошли на второй план. Переглянувшись, Плю с Хучем одновременно бросились к зверушке, чье происхождение и порода до сих пор оставались не выясненными. Бережно извлеченный и прижатый к груди зверек вскоре затих, но потерянного взора от лица Плю не отвел.
Игнорировать этот взгляд девушка не смогла. Тяжко вздохнув, она обратилась к Хучу:
– Ты правда думаешь, что этот самый магун превратит нашего Лапкина во что-нибудь более… гм… привычное?
Анхел-рабад несколько дней спустя
В счастливых глазах сины Крутеллы отражался огромный гардероб, доверху набитый нарядами строгих расцветок и пончообразных фасонов.
Скоро, очень скоро она отнесет их в благотворительную организацию «Матери без границ», где уже много лет состоит почетным дарителем.
"Прощайте, унылые строгие одеяния! Прощайте, скучные собрания с обменом диет и методов борьбы с аппетитом дочерей! – восторженно думала Крутелла, низвергая с вешалок ненавистные балахоны и испытывая от этого действа почти садистское удовольствие. - Вот вам, вот! Страдайте так же, как я страдала все эти семнадцать лет!"
Внушительная куча дорогих однообразных вещей, безжалостно попранных и презретых, а также стопка модных журналов, ожидающая ее внимания на столике, были чудесным дополнением к предстоящему избавлению от ненавистного жира, скрывающего от мира ее легкую, изящную и юную фигурку.
О, счастливый день!
Воистину Императрица Небесная благословила ее дочь. Непонятно, правда, за что ей выпало такое счастье – провести ночь с Магуном, о выносливости и виртуозности которого ходят легенды. Ведь девчонка все равно не оценит выпавшую на ее долю удачу – слишком юна и неискушенна в постельных делах, а к тому же непослушна и своенравна. Сначала никак не хотела выполнять родительскую волю, но все же образумилась и теперь весь Αнхел-рабад с превеликой радостью и суетой готовится к важнейшему событию в правящем семействе. Конечно, за несколько дней затруднительно упpавиться, но возможно.