Много тысячелетий назад звезда этой системы расширилась до таких размеров, что поглотила планеты, обращавшиеся на ближайших к ней орбитах. Сам Коррин когда-то был замерзшим отдаленным миром, но после расширения красной звезды он получил столько тепла, что стал пригодным для обитания.
После того как лед атмосферы растаял, а снежные моря выкипели, поверхность планеты превратилась в огромную, выжженную солнцем сланцевую равнину, на которой Старая Империя, отличавшаяся в те дни большей амбициозностью, основала колонию. Большинство экосистем было завезено сюда извне, но даже теперь, по прошествии тысяч лет, Коррин казался незаконченной планетой, на которой не хватало важных экологических систем, превративших бы ее в процветающую планету. Омниусу и его независимому роботу Эразму Коррин нравился за свою новизну и за то, что этот мир не был отягощен древней историей.
Агамемнон катился по улицам, а над ним вился электронный наблюдатель, приставленный к нему, как сторожевой пес. С помощью наблюдательных мониторов и громкоговорителей всемирный разум мог общаться с Агамемноном независимо от того, в какой точке Коррина он находился. Однако Омниус настоял на том, чтобы принять генерала кимеков в роскошном центральном павильоне, выстроенном силами людей-рабов. Покаянное паломничество было частью наказания Агамемнона за салусанский провал. Могущественный компьютер понимал концепцию господства и подчинения.
Электропроводящая жидкость в мозговой емкости Агамемнона посинела от напряжения, пока тот готовился к жестокому допросу с пристрастием. Подвижное тело кимека прокатилось под высокими арками, положенными на покрытые орнаментом колонны из светлого металла. Эксцентричный и серьезный робот Эразм скопировал проявления человеческого тщеславия, знания о которых почерпнул в исторических анналах старых земных империй. Огромные ворота должны были вызывать у посетителей благоговейный трепет, хотя Агамемнон сомневался, что Омниус когда-либо задумывался о таких пустяках.
Генерал кимеков остановился посреди внутреннего двора. Из расщелин в стенах били струи фонтанов. Ручные воробьи вили гнезда под карнизами и на капителях колонн. Внутри двора были расставлены терракотовые вазоны, в которых распускали свои роскошные лепестки алые лилии.
– Я прибыл, лорд Омниус, – доложил Агамемнон через голосовой синтезатор. Пустая формальность. Наблюдательные камеры следили за ним с момента выхода из корабля. Он принялся ждать.
В огромных, гулких залах павильона не было видно Эразма с его зеркальным лицом. Омниус хотел призвать к порядку своего генерала в отсутствие независимого и надоедливого робота. Хотя Эразм воображал, что понимает и разделяет человеческие эмоции, Агамемнон очень сильно сомневался, что эксцентричная машина способна проявить хотя бы проблеск сочувствия.
Из дюжины громкоговорителей раздался мощный голос, похожий на голос разгневанного божества. Нет сомнения, что этот эффект был намеренным.
– Вы и ваши кимеки потерпели неудачу, генерал.
Агамемнон уже знал, как будет проходить этот разнос, впрочем, знал это и Омниус. Конечно, всемирный разум уже отрепетировал разговор. Что ж, надо продолжить этот ритуальный танец.
– Мы упорно сражались, но не смогли добиться победы, лорд Омниус. Проявили неожиданную ярость в обороне, и как это ни поразительно, но они сознательно пожертвовали городом, но не допустили выключения защитных полей. Как я уже не раз говорил вам, дикий тип человека очень опасен своей непредсказуемостью.
Омниус ответил не раздумывая:
– Вы также не раз говорили мне, что кимеки намного превосходят своими качествами этих червей, так как соединяют в себе преимущества машины и человека. Так скажите мне, каким образом вы не сумели преодолеть оборону этих необученных и нецивилизованных тварей?
– В какой-то момент я действительно допустил ошибку. Люди раскрыли нашу действительную цель раньше, чем мы предполагали.
– Ваши силы сражались без достаточного упорства, – проговорил Омниус.
– Во время сражения были уничтожены шестеро неокимеков. Гладиаторский корпус кимека Ксеркса был настолько изуродован, что он едва сумел уйти на взлетной капсуле.
– Это так, но ваши остальные кимеки уцелели. Двадцатипроцентные потери не означают, что вы бились до последнего солдата.