«Так много зависит от одного-единственного постаревшего человека…» – подумал Пол.
– Сейчас мы втянуты в войну асассинов, – сказал герцог, – но полного размаха она ещё не достигла. Суфир, в каком состоянии здесь харконненская сеть?
– Мы ликвидировали двести пятьдесят девять их ключевых агентов, милорд. Осталось не более трёх харконненских гнёзд – вероятно, в совокупности около сотни человек.
– А эти уничтоженные нами харконненские твари были богаты? – спросил герцог.
– Большинство из них были неплохо обеспечены – в основном это местные предприниматели.
– Изготовьте – подделайте! – убедительные сертификаты вассальной преданности за подписью каждого из них, – сказал герцог. – Копии отправьте Арбитру Смены. Мы будем стоять на том, что они фактически были изменниками – нарушителями присяги вассалов. Конфискуйте их собственность, заберите всё, выселите их семьи, раздев донага. И проследите, чтобы Император получил свои десять процентов. Всё должно быть абсолютно законным.
Суфир улыбнулся, обнажив испятнанные красным зубы:
– Ход, достойный вашего деда, милорд. Позор моим сединам, что я сам до него не додумался.
Халлек удивлённо сдвинул брови: на лице Пола читалась неприязнь к происходящему. Остальные улыбались и кивали.
«Так нельзя, – думал Пол. – Это только заставит всех остальных сражаться упорнее. Потому что от капитуляции не будет никакого толку».
Он знал, что в канли запрещённых приёмов практически нет, но этот приём был из тех, что могут уничтожить применившего, даже дав ему победу.
– «И стал я чужаком в чужой земле», – процитировал Халлек.
Пол пристально посмотрел на него, узнав цитату из Экуменической Библии, и спросил себя: возможно ли, что и Гурни хотел бы покончить со всякими коварными интригами?..
Герцог бросил взгляд в темноту за окнами, потом посмотрел на Халлека:
– Гурни, скольких меланжеров удалось убедить остаться с нами?
– Всего двести восемьдесят шесть человек, сир. Думаю, мы должны взять всех, и, по-моему, нам ещё повезло. У всех полезные профессии.
– Так мало? – Герцог поджал губы. – Ну ладно, перейдём к…
Шум у двери прервал его. Дункан Айдахо миновал стоявшую там охрану, быстро прошёл через весь зал к герцогу и склонился к его уху.
Лето знаком отстранил его и сказал:
– Говори вслух, Дункан. Ты же видишь – это заседание штаба.
Пол рассматривал Айдахо, отмечая его кошачьи движения и быструю реакцию, благодаря которым так трудно было соперничать с ним в фехтовании.
Тёмное лицо Айдахо повернулось к Полу; выражение глубоко посаженных глаз не выдавало эмоций, но Пол узнал эту маску безмятежности, скрывающую возбуждение.
Айдахо оглядел сидящих за столом, потом сказал:
– Мы разбили отряд харконненских наёмников, переодетых фрименами. Сами фримены прислали к нам гонца, чтобы предупредить об этой банде. Напав на неё, мы, однако, обнаружили, что Харконнены подстерегли фрименского курьера на обратном пути и тяжело его ранили. Мы хотели доставить его сюда, к нашим врачам, но в дороге он умер. Я видел, как он был плох, и остановился, чтобы хоть немного помочь. А он вдруг попытался что-то выбросить. – Айдахо взглянул на Лето. – Это был нож, милорд, нож, подобного которому вы никогда не видели.
– Крис? – спросил один из офицеров.
– Несомненно, – сказал Айдахо. – Молочно-белый и словно светящийся внутренним светом.
Он потянулся и извлёк из-под мундира ножны с торчащей из них чёрной ребристой рукояткой.
– Не вынимайте клинок из ножен!
Этот почти крик раздался от открытой двери в дальнем конце комнаты – и голос был таким звучным, пронзительным и взволнованным, что заставил всех обратить взоры на его обладателя.
В дверях стоял высокий человек в просторных одеждах. Путь ему преградили скрещённые мечи охранников. Светло-коричневый балахон полностью скрывал его фигуру, если не считать отверстия для лица в капюшоне. В прорезях чёрного лицевого покрывала-маски светилась пара абсолютно синих глаз, глаз без единого белого пятнышка.
– Пусть он войдёт, – прошептал Айдахо.
– Пропустите его, – велел герцог.
После некоторого колебания охранники опустили мечи. Человек стремительно вошёл в комнату, остановившись напротив герцога.