– Кто знает? – сказал Шаддам, тряхнув головой и давая таким образам понять, что это несущественный вопрос. – Вероятно, осколки первого корабля повредили второй, находившийся рядом.
Никто из присутствующих не был настолько наивен, чтобы всерьез воспринять это нелепое объяснение, но кронпринц Коррино дал всем опору, пусть бумажную, но площадку, от которой можно отталкиваться.
Магистраты принялись тихо переговариваться между собой. Некоторые находили объяснение вполне пригодным, они просто хотели согласиться с новым императором, но только не Видаль. Лоб его покрылся холодной испариной.
Оглянувшись через плечо, Лето увидел, что представитель Тлейлаксу от возмущения трясет головой. В высоком кресле, предоставленном ему возле стола обвинения, он выглядел капризничающим ребенком.
Кронпринц продолжал свою речь:
– Я здесь, потому что воспользовался своим правом вашего верховного главнокомандующего, чтобы лично позаботиться о моем кузене герцоге Лето Атрейдесе. Я настоятельно прошу закончить этот процесс и восстановить Лето в его правах на титул и владения. Если вы удовлетворите эту… просьбу, то я обещаю послать на Тлейлаксу корпус имперских дипломатов, чтобы убедить их отказаться от иска и не мстить Лето каким бы то ни было способом.
Шаддам долгим взглядом посмотрел на тлейлаксов, и у Лето возникло впечатление, что кронпринц давно держит этих гномов на мушке прицела. Похоже, что это действительно было так. Во всяком случае, у тлейлаксов убавилось спеси, когда они убедились, что будущий император держит сторону Лето Атрейдеса.
– Но если истцы не согласятся? – поинтересовался Видаль.
Шаддам улыбнулся.
– О, они согласятся. Я готов открыть для них сокровищницу Империи для возмещения убытков от катастрофы, которая воспоследовала, несомненно, в результате несчастного случая. Мой долг, как вашего нового правителя, обеспечить мир и стабильность во всей Империи. Я не могу допустить, чтобы какая-то родовая вражда разрушила здание, которое мой дражайший отец возводил столь долго и неутомимо.
Лето встретился взглядом с Шаддамом и за бравадой и напыщенностью увидел страх. Без слов Шаддам велел Лето молчать, что вызвало еще большее любопытство у последнего. К какому взрыву привел его блеф и какие шестеренки привел в движение?
Так или иначе, но Лето решил придержать язык. Но даст ли Шаддам жить ему спокойно после процесса, не зная, располагает ли Лето какими-нибудь доказательствами его преступлений?
После короткого совещания барон Лар Олин встал, прочистил горло и провозгласил:
– Обсудив все улики против Лето Атрейдеса, должным образом приведенный к присяге Совет Ландсраада нашел, что все обвинения против означенного Лето Атрейдеса являются условными и недоказуемыми. Учитывая большие сомнения, суд считает, что нет достаточных оснований для процесса, который может привести к разрушительным последствиям, особенно в свете речи кронпринца Шаддама Коррино. Таким образом, мы объявляем, что Лето Атрейдес полностью освобожден от обвинений и ему возвращены титул и все достояние.
Пораженный таким неожиданно свалившимся счастьем, Лето не сразу сообразил, что надо ответить на поздравление будущего императора. После этого Лето мгновенно окружили его друзья и сторонники. Многие из них были рады его выигрышу, но Лето не был наивным простаком и, несмотря на молодость, понял, что многие члены Ландсраада радуются не столько его победе, сколько поражению Тлейлаксу.
В зале началась овация и раздались приветственные крики. Лишь несколько присутствующих сохраняли угрюмый вид, недовольные исходом дела. Лето заметил, кто это, понимая, что то же самое сделал и Туфир Гават.
– Лето, я должен сделать еще одну вещь, – сказал Шаддам, прорезав своим мощным голосом общий шум.
Углом глаза Лето заметил, как в воздухе что-то сверкнуло. Шаддам резким движением выбросил из рукава кинжал, прозрачное лезвие которого светилось таким же сине-зеленым светом, как и подножие императорского трона. Шаддам взмахнул кинжалом.
Туфир вскочил на ноги, но было поздно – люди заполнили все пространство между ним и Лето.
Однако Шаддам с улыбкой вложил кинжал в пустые ножны на поясе Лето.
– Примите мои поздравления, кузен, – сказал Шаддам приветливым тоном. – Носите этот клинок как напоминание о верной службе вашему императору.