Меховые киты проводили месяцы под тяжелыми ледяными полями. Там, в теплых, подогретых вулканическими течениями водах киты поглощали несметное количество криля, спор и богатейшего ланкивейльского планктона, который не нуждался в солнечном свете для фотосинтеза.
Раздался громкий щелчок, и в спину кита вонзился вымпел. Почувствовав укол, животное нырнуло. Один из членов экипажа нажал кнопку на панели управления и послал по проводу электрический импульс, который заставил кита вынырнуть и плыть дальше. Китобойная шхуна, идя рядом с китом, терлась правым бортом об айсберг. Стальной корпус скрежетал, но выдерживал удары. Капитан подвел шхуну вплотную к киту. Два мастера-гарпунера, двигаясь с преувеличенным спокойствием, перешли в лодки преследования – удлиненные моторные суда с узкими носами и режущими лед килями. Люди пристегнулись ремнями, закрыли прозрачные защитные колпаки и спустили суда на ледяную воду.
Лодки преследования пошли по волнам, ударяясь о льдины, но неуклонно приближаясь к цели. Шхуна обошла животное и пошла на сближение с противоположной стороны. Гарпунеры пошли наперерез альбиносу, открыв колпаки и выпрямившись в своих лодках. Сохранив равновесие, они вонзили парализующие гарпуны в кита, поразив его обездвиживающими зарядами.
Кит развернулся и стремительно поплыл к главной шхуне. Мастера-гарпунеры начали преследование, но на этот раз животное оказалось в непосредственной близости от шхуны, и через ее борт перегнулись еще четыре гарпунера. Как тренированные римские копьеметатели, они метнули свои гарпуны с такой силой, что немедленно обездвижили кита. Животное обмякло. К нему приблизились лодки преследования, и два мастера-гарпунера нанесли киту coup de grâce[2].
В следующую минуту, когда лодки преследования пристали к борту шхуны, с ее борта скользнули меховщики и обвальщики, обутые в специальные шиповки. Люди взошли на плавающую в воде мертвую тушу.
Абульурд много раз видел, как брали кита, но испытывал глубокое отвращение к виду работы мясников. Он вышел на палубу правого борта и стал смотреть на стену айсбергов, вырисовывавшихся на горизонте. Эти зубчатые формы напомнили ему крутые отвесные скалы фьорда, близ которого он жил.
Китобойная шхуна находилась сейчас в таких высоких широтах, куда редко заходили даже туземные охотники. Китобойные флотилии ОСПЧТ никогда не отваживались заходить так далеко на север, так как их громадные корабли не могли ходить в столь опасных и предательских водах.
Стоя в одиночестве на носу, Абульурд наслаждался призматической чистотой арктического льда, кристаллами, которые преломляли и усиливали тусклый свет северного солнца. Он услышал треск столкнувшихся айсбергов, не отдавая себе отчет в том, что уловило в этот момент его периферическое зрение. Что-то давило на подсознание до тех пор, пока Абульурд не взглянул пристально на один из айсбергов, поразивший его своим более темным серым цветом. Эта ледяная гора почему-то меньше, чем остальные, отражала свет.
Он прищурился, потом взял лежавший рядом бинокль и принялся рассматривать странный айсберг. Абульурд слышал чавкающие звуки разделываемого мяса, крики матросов, деливших тушу на доли, которые они заберут с собой. Сосредоточившись, Абульурд подкрутил окуляры и снова присмотрелся к громадной глыбе льда.
Довольный, что это занятие отвлекает его от кровавого зрелища, Абульурд тщательно рассматривал странную глыбу, которая имела слишком правильную форму, чтобы быть случайно отколовшимся от ледового шельфа куском льда, который теперь, свободно дрейфуя в океане, сталкивается в воде с другими айсбергами.
И вдруг на уровне воды Абульурд увидел нечто, подозрительно напоминающее дверь.
Решительным шагом принц направился на капитанский мостик.
– Вы будете работать здесь еще не меньше часа, не правда ли, капитан?
Широкоплечий человек кивнул.
– Так точно. Потом мы пойдем домой. Вы хотите спуститься и принять участие в разделке туши?
Абульурд едва не вздрогнул. Перспектива вымазаться в китовой крови не вызывала у него ничего, кроме отвращения.
– Нет… на самом деле я хотел бы одолжить у вас одну из шлюпок, чтобы посмотреть на одну интересную вещь, которую я обнаружил на айсберге.
Конечно, надо было попросить сопровождающих, но все матросы и китобои были заняты разделкой туши. Даже здесь, в этих, не обозначенных ни на одной карте водах, Абульурд был счастлив оказаться подальше, чтобы не нюхать запах смерти.
Капитан вскинул свои кустистые брови. Абульурд видел, что суровый морской волк едва не выказал свой скепсис, но смолчал. Его широкое плоское лицо не выражало ничего, кроме уважения к правителю планеты.