В отличие от замкнутых фрименов эти деревенские жители были более цивилизованными, но при этом они многое и утратили: эти люди работали проводниками для экспедиций, разведывающих месторождения пряности, и забыли навыки выживания в пустыне, став паразитами, зависевшими от милостей правителя.
Во время предыдущего облета Кьель и Гаран обнаружили на площадке большую цистерну, настоящую сокровищницу, полную воды. Кьель не понял, зачем этим деревенщинам столько драгоценной влаги и откуда они ее взяли. Наверное, это было обыкновенное мошенничество; в своих отчетах они завысили количество жителей, и Харконнены щедро дали им намного больше, чем полагалось.
Жители деревни замаскировали цистерну камнями, чтобы она выглядела, как естественный утес, но не выставили охрану своего незаконного хранилища. По каким-то причинам деревенские законы местных жителей карали за воровство гораздо строже, чем даже за убийство; поэтому, видимо, никто не опасался за судьбу цистерны. Деревенские не ждали ночных воров.
Естественно, патрульные Харконненов не собирались красть воду, нет, они лишь собирались взять столько, сколько было надо для их нужд.
Джостен покорно шел рядом, неся бак, в котором находилась густая жидкость, выделенная маленьким червем после того, как он перестал биться о стенки бака, в котором его утопили патрульные. В ужасе от того, что они сделали, солдаты выбросили труп червя недалеко от места взрыва пряности и бежали, прихватив с собой яд. Кьель очень боялся, что ядовитые испарения от тела червя смогут проесть стенку водяного бака.
Гаран, умело работая с краном цистерны, наполнил пустой бак водой. Остатки воды из цистерны он решил не выливать, чтобы не портить задуманную шутку, которую троица вознамерилась сыграть с жителями деревни. Кьель открыл горловину бака с желчью червя и опорожнил бак в цистерну. То-то удивятся эти деревенские, когда попробуют отравленной воды.
— Это послужит их исправлению.
— А что с ними будет от этого яда? — спросил простодушный Джостен.
Гаран покачал головой.
— Я слышал много самых диких историй.
— Может, попробуем, как это подействует на нашего парня? — предложил бортовой стрелок.
Джостен отпрянул, а Гаран снова посмотрел на цистерну с ядом.
— Могу спорить, что они сорвут с себя одежду и будут голыми танцевать на улице, кудахтая, как недорезанные куры.
— Давайте останемся и посмотрим, то-то будет потеха, — сказал Кьель.
Гаран нахмурился.
— Ты хочешь сам объяснять Раббану, почему мы задержались?
— Полетели, — быстро произнес в ответ Кьель. Отрава медленно растворялась в воде цистерны, когда патруль Харконненов уселся в орнитоптер, который стремительно взмыл в воздух. Как ни жаль, но пришлось предоставить жителям деревни возможность насладиться сюрпризом без свидетелей.
~ ~ ~
До нас все методы обучения были замутнены инстинктом. До нас на исследователей, которые владели методами, свободными от влияния инстинктов, обращали внимание, пока эти исследователи были живы. Проекты, запланированные на пятьдесят поколений вперед, просто никому не приходили в голову. Концепция тотальной нервно-мышечной тренировки не привлекала ничьего внимания. Мы научились учить.
Правда ли это особенное дитя? Преподобная Мать Гайус Элен Мохиам внимательно смотрела, как пропорционально сложенная девочка выполняла предназначенные для выработки безошибочных нервно-мышечных рефлексов упражнения прана-бинду, двигаясь по твердому полу тренировочного модуля Школы Матерей.
Вернувшись недавно со столь прискорбного банкета на Арракисе, Мохиам старалась смотреть отчужденным взглядом на свою ученицу, подавляя осознание правды. Джессика, моя родная дочь… Девочка ничего не должна знать о своем происхождении, не должна даже догадываться об истине. Даже в секретных документах селекционной программы Бене Гессерит Мохиам не фигурировала под своим именем Сестры, в архивах она значилась как Танидия Нерус, таково было ее имя, данное при рождении.
Двенадцатилетняя Джессика стояла в свободной позе, опустив руки и стараясь расслабиться, подавить любое движение мышц. Держа в правой руке воображаемый клинок, она смотрела перед собой, сверля глазами несуществующего противника. Для поединка требовались вся глубина постижения внутреннего покоя и максимальная концентрация.