И все же Мапес держала нож так, как будто хотела пустить его в ход.
Джессика сказала:
- Неужели ты думала, что я, зная о тайнах Великой матери, не знаю создателя?
Мапес опустила нож:
- Моя госпожа, когда так долго живешь пророчествами, минута свершения наступает, как удар.
Джессика подумала о пророчестве. Его цель была достигнута: защитная легенда, когда-то внушенная этим людям, сегодня сослужила свою службу. Она спасла Бене Гессерит.
Шадоут убрала нож в ножны.
- Это неустойчивый нож, леди. Держите его всегда на себе. Если он побудет хотя бы неделю вдали от плоти, то начнет распадаться. Он ваш, пока вы живы.
Джессика протянула правую руку, продолжая рискованную игру.
- Мапес, ты вложила клинок в ножны неокровавленным?
Шадоут в смятении уронила ножны в руки Джессики и, рванув на груди платье, воскликнула:
- Возьми воду из моей жизни!
Джессика выхватила нож из ножен и направила лезвие на Шадоут, увидев страх в ее глазах.
- Может, на нем яд?
Она протянула руку и сделала царапину над левой грудью Мапес. Кровь появилась и тотчас же пропала. "Сверхбыстрая коагуляция, - подумала Джессика. - Влагозадерживающая мутация!"
Она убрала нож в ножны и сказала:
- Застегни платье, Шадоут.
Та, дрожа, повиновалась. Ее глаза, лишенные белков, завороженно смотрели на Джессику.
- Вы наша, - пробормотала она. - Вы та самая...
От двери снова донесся шум разгрузки.
Мапес быстро схватила нож и сунула его Джессике за корсаж.
- Тот, кто видел нож, должен быть очищен или заклеймен! - прошептала она. - Вы знаете это, моя госпожа.
"Теперь я это знаю", - подумала Джессика.
Шадоут привела себя в порядок и сказала:
- Неочищенные, видевшие криснож, не смогут покинуть Арраки живыми. Никогда не забывайте об этом, моя госпожа. Вы прошли проверку крисножом. Теперь все должно идти своим чередом. Спешить нельзя. - Она посмотрела на груды ящиков. - А сейчас у нас здесь много работы.
Джессика колебалась. "Все должно идти своим чередом" - это было специфическое выражение из набора магических формул Миссионерии протективы. "Приход Преподобной матери освободит тебя". - "Но я и есть Преподобная мать", - подумала Джессика. Более того, Великая мать! Они вырастили ее здесь!
Шадоут деловито спросила:
- С чего мне начать, моя госпожа?
Джессика инстинктивно почувствовала, что нужно взять обыденный тон. Она сказала:
- Это портрет старого герцога, его следует повесить на стену в обеденной зале. Напротив него должна висеть голова быка.
Шадоут подошла ближе.
- Это, верно, было огромное животное, если у него такая голова, сказала она. - Вначале ее нужно почистить, моя госпожа?
- Нет.
- Но к ее рогам пристала грязь!
- Это не грязь, Шадоут. Это кровь старого герцога. Рога были покрыты прозрачным фиксатором через час после того, как бык убил его.
Шадоут выпрямилась.
- Вот как?
- Это всего лишь кровь, - сказала Джессика. - Старая кровь. А теперь помоги мне это повесить. Такое тяжело видеть.
- Неужели вы думаете, что вид крови может меня встревожить? спросила Шадоут. - Я из пустыни и видела достаточно крови.
- Я... знаю, - сказала Джессика.
- И часть ее была моей собственной - Шадоут внимательно посмотрела на Джессику. - Та, что вы только что пролили, сделав маленькую царапинку, сущая ерунда.
- Ты бы хотела, чтобы я разрезала глубже?
- О, нет! Тогда бы через порез стала испаряться вода моего тела. Вы все сделали верно.
И Джессика, отмечающая изменения интонации, почувствовала, какой серьезной она стала при слове "вода". И снова чувство тоски охватило ее при мысли, насколько велика сила воды на Арраки.
- На какую сторону мне повесить каждую из этих игрушек?
"А она практична, эта Шадоут", - подумала Джессика и сказала:
- Решай сама. Это неважно.
- Как скажете, моя госпожа. - Шадоут наклонилась и стала освобождать голову от упаковки. - Так ты убила старого герцога? - пропела она.
- Помочь тебе? - спросила Джессика.
- Я справлюсь, моя госпожа.
"Да, она справится", - подумала Джессика. Это свойство всех Свободных - справляться во что бы то ни стало.
Джессика почувствовала ножны под корсажем и подумала о долгой цепи делений той Бене Гессерит, что оставила здесь одно из своих звеньев. Благодаря ее деятельности она пережила сегодня смертельный кризис. "Спешить нельзя", - сказала Шадоут. И все же в этом месте чувствовалась какая-то торопливость, наполнявшая Джессику дурным предчувствием. Бене Гессерит знала, что от него не избавят ни старания Миссионерии протективы, ни самая тщательная проверка Хавата.
- Когда все повесишь, начинай распаковывать ящики, - распорядилась Джессика, - у одного из грузчиков, работающих у входа, есть ключи, и он знает, как раскладывать вещи Возьми у него ключи и список вещей Если у тебя появятся вопросы, я буду в южном крыле.
- Как прикажете, моя госпожа, - ответила Шадоут.
Джессика повернулась и пошла, думая про себя может быть, Хават и считает эту резиденцию безопасной, но я чувствую, что здесь что-то не так.
Ее охватило непреодолимое желание видеть сына Она пошла к сводчатому проходу, ведущему к обеденной зале и семейному крылу. Она шла все быстрее и быстрее, потом побежала.
После ее ухода Шадоут прекратила разворачивать бычью голову и, глядя Джессике вслед, прошептала:
- Она действительно одна из них Бедняжка.
* * *
Уйе! Уйе! Миллиона смертей
не было достаточно для Уйе!
Принцесса Ирулэн.
История детства Муаддиба.
Дверь была открыта Джессика вошла в нее и оказалась в комнате с темными стенами Слева от нее стояла низкая тахта с верхом из кожи, два пустых книжных шкафа, висела запыленная бутыль с водой Справа, закрывая другую дверь, возвышалось еще несколько пустых шкафов, письменный стол с Каладана и три стула У окна, как раз напротив двери, стоял спиной к ней доктор Уйе и внимательно смотрел на разворачивающуюся перед ним картину.
Джессика сделала вперед еще один неслышный шаг. Она увидела, что одежда Уйе помята, а с правого бока испачкана чем-то белым. Со стороны он казался бесплотным в своих широких одеяниях, марионеткой, застывшей в ожидании того момента, когда хозяин дернет его за веревочку Лишь квадрат головы с черными длинными волосами, схваченными серебряным кольцом школы Сак, казался живым.