– Джентльмены, вам теперь ясно, – сказал Лето, – что не следует наивно предполагать, будто Харконнены спокойно упаковались и отбыли отсюда просто потому, что так приказал Император.
Выражая согласие, все закивали головами и забормотали.
– Все вокруг придется завоевывать острием меча, – сказал Лето. Он обернулся к Хавату: – Хорошо бы услышать про оборудование. Сколько песчаных краулеров, уборочных машин, комбайнов-фабрик и вспомогательного оборудования они оставили нам?
– Полностью все количество, положенное по императорскому инвентаризационному списку, оглашенному судьей перемены, милорд, – ответил Хават. Следуя движению руки, помощник передал ему папку с бумагами, открытую в нужном месте. – Не упомянуто судьей было лишь то, что в рабочем состоянии находится менее половины краулеров, что лишь треть из них имеет каргоны для доставки к месторождениям специи в пески… и что все, оставленное нам Харконненами, вот-вот развалится на части. Хорошо, если нам удастся привести в действие хотя бы половину оборудования и если за шесть месяцев хотя бы четверть его останется в рабочем состоянии.
– Другого мы и не ожидали, – сказал Лето. – Итак, сколько именно единиц основного оборудования?
Хават заглянул в папку:
– Через несколько дней можно будет выставить около девятисот тридцати комбайнов-фабрик. И около шести тысяч двухсот пятидесяти орнитоптеров для разведки, посыльной службы и метеосканирования… Каргонов – немногим менее тысячи.
Холлик спросил:
– А не лучше ли возобновить переговоры с Гильдией и добиться разрешения вывести на орбиту фрегат в качестве метеорологического спутника?
Герцог глянул на Хавата:
– Ничего нового по этому вопросу, а, Сафир?
– Следует попытаться действовать иным путем, – сказал Хават. – Агент Гильдии даже не начинал переговоров. Он просто дал понять, как ментат ментату, что цена нам не по карману и останется таковой, на какой срок мы ни хотели бы заключить контракт. И прежде чем вновь начинать переговоры, следует выяснить причины этого.
Один из адъютантов Холлика пошевелился в кресле и буркнул:
– Разве это справедливо?
– Справедливо? – посмотрел на него герцог. – Кто просит справедливости? Мы сами должны установить ее. И мы добьемся справедливости на Арракисе… или умрем. Быть может, вы жалеете о том, что связали свою судьбу с нашей, сэр?
Человек не мигая глядел на герцога:
– Нет, сир, вы хотите подчинить себе богатейший источник дохода во всей Вселенной… Мне не остается ничего иного, как следовать за вами. Простите мне эту вспышку. Но… – Он повел плечами. – Иногда все мы чувствуем горечь.
– Горечь, я понимаю, – согласился герцог, – но давайте не взывать более к справедливости, пока у нас еще есть руки и воля их использовать. У кого еще скопилась горечь? Если она есть, дайте ей волю сейчас, на совете друзей, где каждый может высказать, что у него на сердце.
Холлик шевельнулся и сказал:
– Меня смущает, сир, что среди нас нет волонтеров из других Великих Домов. Они лишь направляют послания Лето Справедливому и клянутся в вечной дружбе, ведь это им ничего не стоит.
– Они еще просто не поняли, кто победит в этой схватке, – ответил герцог. – Большинство Домов обрюзгли и не решаются на риск. Их нельзя винить в этом, их можно лишь презирать. – Он поглядел на Хавата. – Мы говорили об оборудовании. Ты не можешь показать примеры и познакомить людей с машинами?
Хават кивнул, помахал подчиненному у солидо-проектора.
На поверхности стола в ближней к герцогу половине появилась солидо – трехмерная проекция. Кое-кто в дальней части стола поднялся, чтобы лучше разглядеть ее.
Не спуская глаз с машины, Пол наклонился вперед.
Судя по крохотным фигуркам людей рядом с ней, эта штука была около ста двадцати метров длиной и сорока метров шириной. И в общем напоминала жука, поставленного на широкие гусеницы.
– Уборочная фабрика, – начал Хават. – Для этого снимка мы выбрали комбайн получше. Одна из трех драг, которые были введены в строй первой группой экологов Империи, и она еще на ходу… но как это возможно и почему – я не знаю.
– Если это та, которую они зовут «Старой Марией», – она из музея, – сказал помощник. – Я думаю, Харконнены держали ее как наказание, угрозу для работников. Веди себя хорошо, или сошлем на «Старую Марию».
Вокруг стола засмеялись.
Пол не отвлекался на смех. Внимание его было отдано солидопроекции и вопросу, который вертелся у него в голове. Указав на изображение на столе, он спросил:
– Сафир, неужели есть такие черви, которые способны проглотить эту машину?