— Когда прибудет Ирулан? — спросил Пауль. — Она получила мое послание?
— Гильдия сообщила мне, что следующий лайнер доставит ее сюда в течение дня. — Стилгар не скрывал отвращения. — Но я не могу понять, зачем она тебе нужна. Чани сильно рассердится.
— Мне она не нужна, Стил, но ее присутствие здесь необходимо, и ты сам скоро в этом убедишься.
Рядом со Стилгаром стояли сыновья Ямиса.
— Мы хотим кое-что показать тебе, Усул! — сказал Орлоп. Он всегда был разговорчивее брата. — Эта планета полна сокровищ и чудес. Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?
Паулю не хотелось огорчать братьев, и он не стал говорить, что видел так много чудесных и страшных вещей, что у него устали глаза.
— Да, покажите, что вызвало у вас такое волнение.
На центральной площади некогда величественного города фрименские воины свалили в кучу разорванные знамена Ландсраада и разбитые гербы аристократических Домов. Завоеватели охотились за охваченными ужасом горожанами — одних брали в плен, других убивали. Это была дикая кровавая оргия, похожая на оргии с пряностью, которые устраивала Сайадина во время праздников в сиетчах. Оглядывая место побоища, Пауль понимал, что если попытается подавить разгул, то сделает только хуже. С этой страшной ценой приходится мириться, так как самое худшее уже позади…
У Пауля были советники, но как недоставало ему мудрости герцога Лето, Суфира Хавата или Дункана Айдахо. Их всех уже давно не было в живых. Пауль был уверен, что герцогу Лето не понравился бы учиненный на Кайтэйне разгром. Как бы то ни было, но теперь Паулю приходилось полагаться на собственные суждения. «Я создал вселенную, в которой невозможно играть по старым правилам. Новую парадигму. Прости меня, отец».
Пауль видел изуродованный Дом заседаний Ландсраада, разрушенные музеи, инопланетные посольства. Сводчатый сад камней — свадебный подарок императору Шаддаму от Дома Торвальдов — был взорван и являл собой безобразную груду обломков. Пауль не мог понять, чего хотели сказать этим его воины. То было разрушение ради разрушения.
Семеро задушенных мужчин с веревками на шеях висели вниз головами на деревьях общественного парка. Это было мрачное и зловещее зрелище. Судя по дорогим одеждам, это были аристократы, не спешившие сдаться фрименам по первому требованию. Пауль почувствовал, как в нем вскипает гнев. Эти беззаконные расправы сделают еще более трудными мирные переговоры, а тем более заключение союзов с Домами Ландсраада.
Из здания Ландсраада выбежала толпа орущих, гогочущих фрименов, тащивших длинные стяги. Пауль узнал цвета Домов Эказа, Ришеза и Тонкина. Фримены ничего не знали об истории этих великих семейств, да она их и не интересовала. Насколько хватало их понимания, Ландсраад и без того зашатался, рухнул и рассыпался на части.
— Даже Шаддам теперь не захотел бы сюда вернуться, — пробормотал Пауль сквозь зубы.
Фримены тащили самодельные корзины и мешки, наполненные награбленным добром. В толчее они разбрасывали и разбивали бесценные произведения искусства. Четверо здоровенных вояк бросились в огромный фонтан, украшенный великолепными статуями, и до рвоты напившись воды, принялись плескаться в воде с таким видом, словно наконец обрели рай.
Подбежал Калеф. Все лицо его было вымазано липким соком. В руке молодой фримен держал полдюжины портигалов — оранжевых плодов с твердой кожурой и мягкой сладкой сердцевиной.
— Усул, мы нашли за городом сад — там просто так стоят деревья, роскошные, громадные, зеленые, на них полно фруктов — бери, не хочу! Вот, не хочешь попробовать?
С этими словами Калеф протянул Паулю плод.
Пауль принял дар, прокусил горькую кожуру и выдавил в рот ароматный свежий цитрусовый сок. Сама мысль о том, что этот портигал из садов Шаддама, делала сок еще слаще.
Когда следующий лайнер Гильдии доставил на Кайтэйн хранившую ледяное молчание Ирулан, Пауль попросил, чтобы ее доставили к парадной лестнице старого императорского дворца. Пауль понимал, что происходящее станет для нее потрясением, но Ирулан была нужна здесь.