— Но ведь это нечестно! По справедливости…
— По справедливости? — герцог повысил голос. — Кто это здесь захотел справедливости? Мы устанавливаем здесь собственную справедливость. И если это у нас не получится, будем считать, что мы проиграли. Может, вы уже пожалели, что связались с нами, господин офицер?
Офицер вскочил.
— Нет, мой господин. Вы совершенно правы. Эта планета — самое прибыльное место во всей Вселенной, и мы не должны выпускать ее из рук. Я пойду за вами повсюду, мой господин. Простите мою несдержанность, но… — он пожал плечами, — иногда нам становится обидно…
— Это я понимаю, — ответил Лето. — Давайте только договоримся не заводить больше нытья про справедливость. По крайней мере, пока у нас остаются две вещи — наши руки и свобода, чтобы пустить их в ход. Кому. тут еще обидно? Прошу не стесняться Здесь все свои, так что допускается полная свобода мнений.
Халлек откашлялся.
— Меня вот что раздражает, мой господин. Почему с нами нет добровольцев из других Великих Домов? Они величают вас «Лето Справедливый» и клянутся в вечной дружбе, а как до дела — так в кусты!
— Они просто еще не определились, чья возьмет, — усмехнулся герцог. — Большинство из Домов потому и нагуляли себе жирок, что предпочитали не рисковать. Это тоже стратегия, мы не можем порицать их за это. Можем только презирать, — он обернулся к Хайвату. — Мы обсуждали оборудование. Может, ты покажешь нам проекции нескольких образцов, чтобы люди представляли себе технику?
Хайват кивнул и дал знак одному из своих офицеров включить солидо-проектор.
На столе, ближе к герцогу, появилось объемное изображение. Некоторые из сидящих на другом конце стола встали, чтобы лучше видеть.
Поль наклонился вперед, пристально рассматривая машину.
Вокруг нее, для масштаба, расположились крошечные человеческие фигурки. В длину она, прикинул он, была метров сто двадцать, а в ширину — сорок. Вытянутый приплюснутый корпус покоился на широких гусеницах.
— Перед нами передвижная фабрика, — начал Хайват. — Для солидо-проекции мы выбрали экземпляр, который более или менее на ходу. Эту посудину привезли сюда с первой партией Императорских планетологов, но она каким-то чудом еще держится. Хотя никто не может мне объяснить почему.
— Если это та, что называется «Старушкой Кэтти», то ей и впрямь пора в музей, — сказал один из адъютантов. — Я думаю, Харконнены держали ее в воспитательных целях — работай как следует, парень, а то пошлем тебя на «Старушку Кэтти».
Офицеры захихикали.
Но Поль постарался не впасть в игривое настроение. Он сосредоточенно изучал фабрику и наконец сформулировал свой вопрос. Указывая на солидо-проекцию пальцем, он спросил:
— Хайват, а на планете есть песчаные черви, способные заглотить эту штуковину целиком?
За столом тут же воцарилось молчание. Герцог про себя чертыхнулся, но потом подумал: Ничего, они должны отдавать себе отчет в том, что такое Аракис.
— Черви, которые могут заглотить такую фабрику за один прием, водятся в центральных районах пустыни, — спокойно ответил Хайват. — Те, что обитают поближе к Большому Щиту, где добывается основное количество пряностей, могут без труда раскрошить ее на кусочки.
— А почему бы нам не использовать силовые щиты? — спросил Поль.
— По донесениям Айдахо, применение щитов в открытой пустыне абсолютно исключается. Даже простой персональный щит-пояс привлекает к себе червей с расстояния в несколько сот метров. Похоже, силовые поля каким-то образом возбуждают их аппетит. По крайней мере, так говорят вольнаибы, и у нас нет причин сомневаться в их словах. Во всем сиче Айдахо не видел ни единого намека на щит.
— Ничего похожего? — недоверчиво спросил Поль.
— Было бы непросто спрятать силовое оборудование в деревушке в несколько тысяч домов. У Айдахо был свободный доступ ко всем объектам. Он нигде не заметил ни щитов, ни генераторов.
— Темное дело, — задумчиво протянул герцог.
— С другой стороны, есть свидетельства, что Харконнены очень широко использовали щиты, — продолжал Хайват. — В любом самом захолустном гарнизонном городишке имеются станции техобслуживания, на которых полным-полно запчастей к силовой технике.
— Может, у вольнаибов есть какой-нибудь способ уничтожать щиты? — спросил Поль.
— Вряд ли, — ответил Хайват. — Теоретически это возможно, но чтобы проделать такой фокус, нужен электростатический разрядник величиной с полпланеты.
— Ну, мы бы знали об этом, — сказал Халлек. — У контрабандистов тесные связи с вольнаибами. Если бы на Аракисе было что-то подобное, они бы заметили. А если заметили, то наверняка бы украли и на следующий день начали бы торговать по всей Вселенной.
— Мне не нравится, когда вопросы такой важности остаются без ответа, — нахмурился герцог. — Суфир, я хочу, чтобы ты приложил все усилия и разобрался, в чем тут дело.
— Мы уже работаем в этом направлении, милорд, — он откашлялся. — Но Айдахо утверждает, что вольнаибы совершенно однозначно относятся к щитам — считают их абсолютно бесполезной вещью.
Герцог недовольно посмотрел на него.
— Мы, кажется, обсуждаем оборудование по добыче пряностей, — сказал он.
Хайват снова подал знак адъютанту.
Трехмерное изображение фабрики сменилось крылатым агрегатом, также окруженным крохотными человеческими фигурками.
— Это грузовой транспорт. Махолет с повышенной грузоподъемностью, предназначенный для доставки фабрики в районы залегания пряностей. Он же обеспечивает ее экстренную эвакуацию при появлении песчаных червей. Они всегда появляются, — Хайват усмехнулся. — Процесс сбора пряностей достаточно однообразен — хапнул, сколько можно, и бежать.
— Как раз в духе Харконненов, — заметил Лето.
Раздавшийся смех показался Полю неестественно громким.
Место транспорта занял обычный махолет.
— Махолеты не представляют из себя ничего особенного. Кое-какие доработки сделаны для увеличения радиуса действия. Больше внимания уделено герметичности — защите от песка и пыли. Щитами оборудован только каждый тридцатый. Возможно, для увеличения дальности полетов решили пожертвовать генератором поля.
— Снова силовые щиты, — прервал Хайвата герцог. — Не нравится мне это. Про себя он подумал: Не очередная ли это харконненская ловушка? Не значит ли это, что мы не сможем даже воспользоваться щитами наших фрегатов, если придется спасаться бегством? Он тряхнул головой, словно отгоняя предательскую мысль, и сказал:
— Перейдем к экономическим расчетам. Ты уже прикидывал предполагаемую прибыль?
Хайват перевернул две страницы в своем блокноте.
— После оценки затрат на ремонт и приведение оборудования в рабочее состояние можно сделать примерные расчеты прибыли. Мы, естественно, исходили из заниженных цифр, — он закрыл глаза, впадая в свойственное ментатам состояние полутранса. — При Харконненах расходы на обслуживание и выплату заработной платы удерживались на уровне четырнадцати процентов. При благоприятном стечении обстоятельств мы сможем удержаться на тридцати процентах. С учетом амортизации капитальных фондов, отчислений в АОПТ и расходов на вооружение наша прибыль составит жалкие шесть-семь процентов. Это до тех пор, пока мы не заменим изношенную технику. После этого мы сможем подняться до двенадцати — пятнадцати процентов, но не более, — он открыл глаза, — если, конечно, милорд не захочет подражать Харконненам.
— Мы будем создавать прочную и надежную базу, — ответил герцог. — Нам следует думать о другом проценте — сколько счастливых людей, и особенно вольнаибов, будет на нашей планете.
— И особенно вольнаибов, — подхватил Халлек.
— На Каладане, — продолжал герцог, — нам удалось сосредоточить наши силы на море и в воздухе. Здесь нам надо постараться добиться этого в условиях пустыни. Для этого, возможно, придется сделать ставку на воздушный флот. Но, возможно, и нет. Я обращаю ваше внимание на отсутствие махолетных щитов, — он покачал головой. — Харконнены могли рисковать своими специалистами. В случае чего они завезли бы новых. Нам рассчитывать не на что. На каждый участок мы можем выставить только определенное число людей.