— Ее? — переспросил Фейд-Рота.
— Леди Джессику, — пояснил барон.
— Не перебивайте меня, — Питтер нахмурился. — Пока Хайват будет занят леди Джессикой, мы отвлечем его внимание волнениями в нескольких пограничных городах, которые вскоре будут подавлены. У герцога возникнет убеждение, что он наконец в безопасности. И вот тогда мы даем сигнал Юху и вводим в действие наши основные силы… гм…
— Продолжай. Расскажи ему все, — приказал барон.
— Мы переходим в наступление, усилив наши войска легионами сардукаров, переодетых в харконненскую форму.
— Сардукаров? — поперхнулся Фейд-Рота. Ему стало нехорошо при мысли о грозной императорской гвардии, безжалостных убийцах, фанатично преданных Падишаху-Императору.
— Теперь ты видишь, как я доверяю тебе, Фейд, — сказал барон, — Ни полслова из этого не должно дойти до Великих Домов. Иначе вся Ассамблея объединится против Дома Императора и начнется полный хаос.
— Наконец, самое главное, — продолжил свой рассказ Питтер. — Дом Харконненов, сделав за Императора грязную работу, получает в качестве вознаграждения некоторые преимущества. Это опасные преимущества, но если ими правильно воспользоваться, они могут обеспечить Дому Харконненов большее состояние, чем у любого другого Дома в Империи.
— Ты даже не можешь себе представить, Фейд, о каких деньгах тут идет речь. Такое тебе и не снилось. Прежде всего, постоянное членство в совете директоров АОПТ.
Фейд-Рота кивнул. Деньги — это серьезно. Компания АОПТ — прямая дорога к неслыханному богатству. Благородный Дом, входящий в совет директоров, может черпать из сундуков компании столько, сколько захочет. А сами директора представляют собой реальную политическую власть в Империи. Они могут выбирать, на чью сторону им встать — Императора или Ассамблеи.
— Далее. Герцог Лето может попытаться сбежать к вольнаибам — на границе с пустыней есть несколько небольших поселений. Или захочет спрятать там свою семью. Но этот путь перекрыт одним из агентов Его Величества — императорским планетологом. Можете запомнить его имя — Каинз.
— Фейд обязательно запомнит, — сказал барон. — Давай дальше.
Питтер пожал плечами.
— Если все пойдет, как намечено, то в этом стандартном году Дом Харконненов получит протекторат над Аракисом. Ваш дядя делает на это большую ставку. Аракисом будет управлять его ставленник.
— То есть дополнительная прибыль, — сообразил Фейд-Рота.
— Именно, — подтвердил барон и подумал: И не только. Аракис уже почти наш. Мы его приручили, если не считать нескольких банд вольнаибов, которые прячутся в пустыне, и спекулянтов-контрабандистов, для которых Аракис стал как дом родной.
— Великие Дома узнают, что Атрейдсов погубил барон, — продолжал Питтер. — Они должны об этом узнать.
— И узнают, — барон хохотнул.
— Вся прелесть в том, что герцог Лето тоже об этом узнает. Он уже сейчас об этом догадывается. Чувствует, то ему приготовлена ловушка.
— Да, герцог Лето… — в голосе барона прозвучала печаль, — он, конечно, мог бы, но… какая жалость!
Барон отодвинул глобус Аракиса. Занавески качнулись, и из-за них показалась громоздкая туша. Черная мантия слегка топорщилась там, где к телу крепились небольшие поплавковые генераторы. Барон весил двести стандартных килограммов, а его тонкие ножки могли выдержать не больше пятидесяти.
— Я проголодался, — сказал он, вытер унизанной кольцами рукой оттопыренные губы и уставился заплывшими глазами на Фейд-Роту. — Распорядись об обеде, дорогой племянник. После таких разговоров следует хорошенько поесть.
~ ~ ~
Так говорила святая Аля-Нож: «Преподобная Мать должна умело сочетать уловки соблазнительной куртизанки с неприступным величием богини целомудрия и прибегать к этому до тех пор, пока позволяет очарование молодости. Потом, когда юность пройдет, а красота увянет, это умение будет служить ей неиссякаемым источником хитроумия и находчивости».
— Ну, Джессика, что ты на это скажешь? — спросила Преподобная Мать.
Разговор происходил в замке Каладан на закате дня испытания ее сына Поля. Женщины были одни наверху, в комнате Джессики. Поль дожидался в зале для медитаций, отделенном звуконепроницаемой перегородкой.
Джессика стояла лицом к окну. Она смотрела вниз, на реку и луга, тронутые тонкими красками вечера, но ничего не видела. Преподобная Мать спрашивала ее о чем-то, но она слушала и не слышала.
Она вспоминала другое испытание — из давнего, давнего прошлого. Молоденькая девушка с золотистыми волосами, которая каждой клеточкой своего тела радовалась жизни, вошла в кабинет Преподобной Матери Елены Моиам Гай, старшего проктора школы Бен-Джессерит на Валлахе IX. Джессика посмотрела на свою правую руку и слегка растопырила пальцы, вспоминая боль, страх и обиду.
— Бедный Поль, — прошептала она.
— Я, кажется, задала тебе вопрос, Джессика, — голос старухи звучал резко и требовательно.
— Что? Да… — Джессика стряхнула с себя воспоминания и повернулась к Преподобной Матери, которая сидела спиной к стене между двумя выходящими на запад окнами. — Что вы хотите от меня услышать?
— Что я хочу от тебя услышать? — передразнил ее старческий голос.
— Ну да, я родила сына! — Джессика вспыхнула. Она прекрасно понимала, что эту вспышку гнева в ней спровоцировали умышленно.
— А тебе было приказано рожать Атрейдсу только дочерей.
— Это так много значило для него! — взмолилась бедная женщина.
— Ты небось в своей гордыне думала, что можешь произвести на свет Квизац Хадерака!
Джессика подняла подбородок:
— Я это не исключала.
— Ты думала только о том, что твой герцог хочет сына, — перебила старуха. — А его желания нас не касаются. Дочь Атрейдсов должна была выйти замуж за наследника Харконненов и положить конец этой распре. Ты все безнадежно запутала. Сейчас мы рискуем потерять обе благородные ветви.
— Все еще поправимо, — храбро ответила Джессика, глядя прямо в глаза собеседнице.
Помолчав, старуха пробормотала:
— Что сделано, то сделано.
— Я поклялась никогда не жалеть о моем решении.
— Как благородно! — хмыкнула Преподобная Мать. — Никогда не сожалеть. Интересно, что ты запоешь, когда тебя объявят беглой преступницей и назначат награду за твою голову. Когда все и вся будут стремиться погубить тебя и твоего сына.
Джессика побледнела:
— Неужели ничего нельзя изменить?
— Изменить? Это говорит выпускница Бен-Джессерита?!
— Я просто спрашиваю. Ведь вы же умеете видеть будущее.
— Кроме будущего, я умею видеть и прошлое. Тебе прекрасно известны наши планы, Джессика. Человечество знает, что оно может погибнуть, если начнется генетический застой. Наследственность — это поток благородной крови, которая должна непрерывно перемешиваться. Здесь нельзя думать ни о чьих интересах. Империя, компания АОПТ, Великие Дома — все это лишь щепки, которые несет на себе этот поток.
— АОПТ, — прошептала Джессика. — Уверена, что они уже договорились, как они поделят богатства Аракиса между собой.
— Что такое АОПТ? Не более чем флюгер современной политики. У Императора и его сторонников сейчас пятьдесят девять и шестьдесят пять сотых процента голосов в совете директоров. Конечно, они чувствуют свою выгоду, так же как остальные чувствуют, что усиление позиции Императора еще больше изменит расклад голосов в его пользу. Тому, моя дорогая, есть множество примеров в истории.
— Это именно то, в чем я сейчас больше всего нуждаюсь, — вздохнула Джессика. — В лекции по древней истории.
— Ну-ну, дорогуша, не раскисай. Ты не хуже меня знаешь, в каком мире мы живем. Наша цивилизация напоминает треугольник: Императорский Дом, который постоянно борется за власть с объединенными Великими Домами Ассамблеи, а между ними вклинилась Гильдия со своей проклятой монополией на межзвездные перевозки. С точки зрения политики треугольник вовсе не жесткая фигура. Да еще все осложняется феодалыщиной, которая к тому же опирается на последние научные достижения.