Иштван знал, что нужно делать - ему неоднократно это показывали. Подойдя вплотную, он сжал палицу двумя руками и, приседая с каждым ударом, нанёс несколько мощных рубящих ударов сверху вниз, расколов противнику голову. К его удивлению, в луже крови он увидел частицы серого вещества - головного мозга. Млатан дёрнулся и затих.
Сардаукар бросил ему кинжал, скользнувший по цементу с триумфальным звоном.
- Подними.
Иштван подчинился. На рифлёной рукоятке - о чудо! - значился его личный номер.
- Обагри нож кровью противника. Можешь отрезать ему ухо или снять скальп.
Иштван просто воткнул нож в остатки лица бездыханного врага, с удовлетворением услышав хруст костей.
- Встать, Груеску ! Повторяй за мной: мой нож дан мне падишах-императором...
- Мой нож дан мне падишах-императором!..
- ...Я получил мой нож из рук фельдфебеля Ка-Ласара!
- Я получил мой нож из рук фельдфебеля Ка-Ласара!
- Поцелуй нож, заключённый Груеску.
Иштван поцеловал нож там, где проходил его личный номер.
"Кос-мос зо-вёт!Звёзды манят и холодом жгут!
Кос-мос зо-вёт!Битвы славу героям несут!
Кос-мос зо-вёт! Мы полюбили меч и войну!
Космос зовёт! Бес-смер-ти-е львы об-ре-тут!"
Гимн сардаукаров императора
Лагерь восьмого сектора Пятого легиона "Свершение", куда Груеску перекинули при помощи всё ещё функционирующего по непонятным причинам вагона ЭМП, находился близ опушки гигантского леса. Затерянный в просторах умеренной зоны одного из четырёх континентов Салузы Секундус, лагерь "Свершение" более всего походил на лагерь первопроходцев на чужой и враждебной планете. Лес, заново выросший уже после ядерной ночи, которую не пережили существовавшие дотоле местные и завезённые с Земли виды, был наполнен обилием новых, непрерывно мутирующих хвойных и лиственных деревьев, пугавших разноцветной корой странных и неприятных на вид стволов. Некоторые из них, если надрезать ветку, пускали алый сок, подозрительно похожий на кровь. По ночам в лесу завывали звери-мутанты, обладающие коротким жизненным циклом - из-за неумолимой лучевой болезни.
Лучевую болезнь Иштвану вылечили уже в первый день. Оказалось, это совсем несложно: фельдшер в звании унтер-баши сделал укол какой-то невинной на вид прозрачной жидкости, которую назвал "генетически активной вакциной, оставшейся с до-джихадных времён".
Лагерь "Свершение" был, скорее, военной частью, нежели исправительным заведением и, видимо, так и было официально - командовавший здесь обер-фельдфебель Глар-вазд в двух словах объяснил им, что на оставшийся срок они зачислены на службу во вспомогательные войска имперских вооружённых сил.
По сравнению, с лагерем "Обитель скорби", заключённые -солдаты пользовались определёнными поблажками: им разрешалось носить кинжалы, их герметичные бараки, связанные шлюзами в хитрый лабиринт, обладали специальными устройствами для очистки воздуха, а питание существенно улучшилось за счёт добавления в рацион мяса, овощей и фруктов.
Сардаукары, однако, были настороже, убирая на ночь шлюзовые переходы между металлопластиковыми бараками. Щиты и гравипоплавки, которые выдавались на время тренировочных занятий, тщательно пересчитывались и запирались на ладонный замок. Тем не менее, драки, случавшиеся практически постоянно, то и дело уносили жизни солдат-заключённых. Такое озлобление имело вполне понятную причину: из их числа стали назначать временных командиров тактических единиц - троек и девяток. Соперничество приводило к ссорам и поножовщинам. В большой степени сардаукары были сами виноваты в этих схватках, так как всячески их провоцировали. Даже численность тактической единицы - три человека - способствовала конфликтам.
Как утверждал обер-фельдфебель Глар-вазд, худощавый русоволосый мужчина неполных сорока стандартных лет, двигавшийся, как и все сардаукары, неестественно быстро и ловко, в бою две тройки всегда слабее, чем три пары, так как решают два тактических задания одновременно против трёх.
- Однако у нас здесь строгие порядки. Пары быстро превращаются в супружеские.
Настороженные солдаты-заключённые не ответили ему смехом. Ещё в первый день Глар-вазд убил одного из них, когда тот клюнул на удочку и вышел из строя с каким-то вопросом.
- Вопросы, я думаю, он так и не задаст, - злорадно сказал Глар-вазд, вытирая нож о серую робу - ещё одно новшество - уже покойного солдата-заключённого. - Всем остальным: вопросы задают командиры, вражеские шпионы и умалишённые.
Иштвану тогда тоже захотелось вытереть свой нож, стоя над трупом Глар-вазда, Ка-Ласара, Далотца с пересыльной станции или какого-то там Риловитца из Специальной коллегии по вопросам безопасности планеты Гинац. Однако фразу, сказанную фельдфебелем, запомнил - это формула выживания. Лучше быть командиром, чем умалишённым, иначе тебя объявят вражеским шпионом.
Их не учили фехтовать на ножах. Иштван, имевший определённые навыки фехтования, которыми по праву гордился, был поражён: им запрещали применять шаги назад и в стороны, наоборот, принуждая всё время идти навстречу противнику. Техника, которую им прививали, была простой и эффективной, имевшей целью убийство. Для фехтования сардаукары пользовались коротким, менее метра длиной, мечом, таким же длинным, как палка надзирателя, но вполовину легче. Прямое лезвие было широким, переходящим в клиновидное у острия. Гарда - небольшая, блюдцевидная, прикрывающая рукоять с бороздками для пальцев и шаровидным навершием. Иштвану показалось, что это оружие более подобает мяснику, нежели фехтовальщику. Когда они уставали упражняться с манекеном, их заставляли менять руку.
На третий день занятий с коротким мечом Иштван почувствовал, что предугадывает движения манекена гораздо лучше, Его восприятие заострилось - опережая очередной удар противника, он вдруг поймал себя на желании нанести встречный удар левой, в которой на этот раз не было клинка. Он взял в левую руку кинжал. Теперь всё встало на свои места.
Иштван тронул сенсор-выключатель на груди манекена. Тот молниеносно атаковал. Парировав этот удар, Иштван чуть развернулся вправо, отводя в сторону острие меча, и контратаковал левой - кинжал вошёл манекену в место, где у людей находится печень. Проткнув вариформную оболочку, нож с глухим стуком наткнулся на внутренний корпус, сделанный из стали.
Как и полагалось, получив тяжёлое ранение, манекен осел на колени. Иштван, как учили, добил его колющим ударом меча в шею - лезвие скользнуло вдоль линии подбородка. Манекен упал, издав предсмертный стон. Иштван почувствовал почти эротическое возбуждение. Враг повержен!
Неожиданно на его плечи навалилась тяжесть, пригнувшая к земле. Дыхание спёрло, а сердце кольнуло болью. Опять двойное тяготение! Сардаукары обожали подобного рода шутки, то увеличивая, то уменьшая количество "g" в тренировочном зале. Иштван неоднократно слышал страшные истории о колониях на планетах с высоким тяготением, оставшихся без генераторов Хольцмана. Люди носили специальные противоперегрузочные костюмы, принимали гиперстероиды для ускоренного роста мышечной массы - всё впустую. Сердечная мышца не могла доставлять ставшую слишком тяжёлой кровь к тканям. В большинстве случаев смерть наступала в течение нескольких месяцев, от силы - лет, от острой сердечной недостаточности, хотя это ещё было благом по сравнению с прогрессирующими заболеваниями остальных органов. Женщины не могли нормально выносить детей, рождавшихся большей частью мёртвыми, реже - еле живыми, изуродованными увеличенной нагрузкой. Даже небольшое увеличение "g" необратимо меняло лик человеческой расы - люди с этих планет были кряжистые, поросшие мышцами и жиром, в большинстве случаев - умственно отсталые, с флегматичным темпераментом; их отличала тупость и жестокость.