Иштван замер, ошеломлённый. Всё получилось как с фехтовальным манекеном - и даже более сложная комбинация. Интересно...
Он стоял над безуспешно пытавшимся подняться противником. Тот, видимо, ещё не утратил надежду на спасение, так как отчаянно смотрел по сторонам, рассчитывая, что ему помогут.
Иштван оглянулся. Сторонников у каладанца явно не нашлось.
Любопытство, досужая скука, раздражение...
Гермодверь распахнулась, вошли сардаукары с включёнными в режиме прицеливания лазеружьями наперевес. Солдаты-заключённые замерли.
- Я - обер-фельдфебель Глар-вазд ! Почему сражаются солдаты-заключённые ?
В мозгу Иштвана сформировался ответ.
- Это - провокатор, - первая фраза была сказана преимущественно для соседей по бараку. - Он провоцировал мятеж, произнося речи, подрывающие авторитет имперских вооружённых сил.
Последняя фраза была составлена из отрывков курса имперского права, с которым он, к сожалению, был уже слишком хорошо знаком, и лекций по истории.
Металлопластиковое забрало повернулось в сторону Иштвана.
- Ты убил мятежника ?
Иштван знал, что ответить.
- Сардаукар - императорский солдат!
- Отлично! Как тебя зовут, солдат ?
- Иштван Груеску !
- Теперь тебя зовут Шелеххериб! Носи это имя с честью, солдат.
- Меня зовут Шелеххериб! Я получил это имя из рук фельдфебеля Глар-вазда!
- Подать мне кубок !
Один из солдат-заключённых подал фельдфебелю пластиковый стакан. Глар-вазд вынул из ножен кинжал и подошёл к каладанцу. Тот был ещё жив, но реагировал на происходящее вяло; его взгляд бесцельно рыскал вокруг.
- Солдат-заключённый...
- Он с Каладана, его зовут Нгей Хо.
- ...Нгей Хо! Мне нужна твоя кровь, солдат-заключённый. Во славу падишах-императора, - обер-фельдфебель Глар-вазд произнёс эти слова, как молитву, вскрывая каладанцу сонную артерию. Кровь ударила фонтаном в подставленный стакан.
- Это - древняя традиция, солдат. Пей.
Иштван, уже Шелеххериб, молча и с показным достоинством принял стакан, наполненный почти наполовину. На вкус кровь была солоноватая и горячая, более всего напоминая разведённый мясной бульон. Но нет, гораздо вкуснее...
Шелеххериб выпил до дна.
- Поздравляю, солдат. Отведите его к врачу.
"Литания против страха не устраняет страх, но усиливает его, подчиняет ему. Наследники Великих Домов боятся сардаукаров, которых никогда и в глаза-то не видели, не потому, что те столь ужасны, а потому, что мы воспитали их в страхе. Такой взнос Бинэ Гессерит за право стоять рядом с троном падишах-императора нельзя назвать скромным"
Принцесса Ирулан. "Верховная Мать Мохайем говорит"
Возбуждённый после тяжёлого боя с каладанцем, Шелеххериб долго не мог заснуть; опасаясь мести со стороны друзей Нгея Хо, он около часа прикидывался спящим, безмятежно посапывая. Ранение, оказавшееся, по словам фельдшера,"неглубокой царапиной", на каждый вздох отзывалось пульсирующей болью. В конечном счёте, все предосторожности оказались излишними - его голос потерялся в гуле сотни храпящих глоток. Наутро солдаты-заключённые прыгали с высоты в сто метров. Гравипоплавки имели заданную однопроцентную плавучесть, и нужно было держаться за поручни кресел, чтобы неловким движением не перебросить себя в тесном пространстве гермокабины. Последняя была снабжена поплавками и высотомером, удерживающим её на заданном расстоянии от поверхности. Шелеххериб, не спавший почти всю ночь, не испытывал никакого беспокойства по поводу прыжка с колоссальной высоты в сто метров, несмотря на то, что всё внизу казалось крошечным и пугающе далёким.
Как ни странно, страх высоты ещё не прошёл, Иштван. Но любовь к полётам побеждает. Вперёд !
Он шагнул вперёд и, казалось, повис в воздухе. Медленно, как лепесток невиданного цветка, он планировал вниз, с улыбкой глядя на игрушечный лагерь, составленный из нескольких гермобараков, окружённых колючей проволокой.
А что, если его снесёт ветром на проволочный забор? Как он помнил, лагерь "Обитель скорби" окружала изгородь из шигапроволоки, через которую был пропущен ток, а сардаукары стреляли в беглецов без предупреждения и без промаха.
Полиармные ботинки коснулись бетона.
-- Шелеххериб !
-- Вижу. Сдать поплавки !
Боевая портупея была целой паутиной разгрузочных ремней и мини-генераторов Хольцмана. Их питала батарея, расположенная в массивной пряжке ремня. Иштван-Шелеххериб подозревал, что в ней происходят атомные реакции.
Он быстро выпутался из портупеи и положил её на стол.
-- Шелеххериб !
-- Хорошо-хорошо.
На девятый день жизни в мире "Свершения" солдаты-заключённые должны были осуществить прыжок с высоты один километр над поверхностью. Стояла промозглая осенняя погода, сквозь распахнутую боковую дверь парящей в небесах гермокабины врывались порывы ветра, угрожая её перевернуть. Это несколько волновало Шелеххериба, так как поплавки их индивидуальных Хольцман-генераторов, сокращённо ИГХД, ещё были отключены.
Голос сардаукара глухо доносился из репродуктора его шлема.
-- Я - унтер-баши Лумвасар! Прыгайте вниз - щиты включатся автоматически во время падения.
Солдаты-заключённые, сидевшие вдоль стен лицом к лицу, переглянулись.
Шелеххериб встал, понимая, что мятеж всё равно приведёт к смерти. Он решил воспринять это как самоубийство. Полёт!
Он поймал себя на мысли, что хочет оставаться идеалистом, верить в справедливость императора.
Им-пе-ра-тор! Дал справедливость и закон!
Он прыгнул с высоты в один километр ради падишах-императора Шаддама IV, за оскорбление чьей персоны был осуждён на три года исправительный работ на каторжной планете.
Ледяной ветер пронизывал до костей - он будто окунулся в прорубь. Земля стремительно приближалась - внизу виднелись верхушки деревьев-мутантов. Он закричал, пытаясь перебороть страх. Неожиданно напор ветра, будто бьющего от земли вверх, ослаб, ремни портупеи с треском впились в грудь.
На этот раз он закричал уже от боли - открылась давешняя рана. Тем не менее, падение было всё ещё слишком быстрым. Может, ИГХД неверно запрограммирован или сломался ? Может, ему нарочно подсунули неисправный генератор ?
Понимая, что делает ошибку, Иштван лихорадочно ощупал зашитые в ремни портупеи плоские мини-генераторы, надеясь найти неисправность. В последний миг он смог совладать с собой и убрал руки. Практически тут же он ощутил повторный рывок, вновь снизивший плавучесть, на сей раз до двадцати пяти процентов. Третий раз его рвануло вверх уже на высоте пятидесяти метров, почти над самыми кронами деревьев.
Нулевая вес-плавучесть. Так должны себя чувствовать бесплотные духи христианства...ангелы.
Легко, как пушинка, он опустился на верхушку какого-то дерева, быстро спускаясь вниз по веткам, поросшим ярко-жёлтой листвой. Кора дерева была гладкая и тёплая, вероятно, нагретая солнцем.
Каким солнцем? Его не видно уже несколько дней!
Тут, повинуясь радиосигналу, а может, встроенной программе, гравипоплавки вновь отключились. Его тело стало невероятно тяжёлым и неуклюжим. Соскользнув с ветки, он полетел вниз, несколько раз больно ударившись.
Упав на землю, Иштван несколько минут не вставал, катаясь и потирая ушибленные места - не столько от боли, сколько опасаясь, что вновь окажется падающим вниз с километровой высоты. Наконец, шок прошёл, и он заставил себя встать. Стало понятно, что именно произошло. Скорость свободного падения аналоговая программа ИГХД затормозила в три этапа, чтобы не переломать хрупкие человеческие кости. Половинная вес-плавучесть включилась, вероятнее всего, на пятиста метрах, четвертная - на двухста или двухсот пятидесяти, нулевая - на пятидесяти. Так и должно было бы быть. Иштван осмотрелся.