Айдахо вздрогнул, не веря своим глазам. У девушки были черты лица принцессы Руги.
"Я и мои сёстры испытывали к отцу смешанные чувства. Однако его мы обожали, а герцога Атрейдеса, столь на него похожего - ненавидели. Это так удобно - найти виновного, правда, мои дорогие?"
Принцесса Ирулан. "В доме моего отца"
Герцог Атрейдес, запретив охране следовать за ним, покинул замок, чтобы иметь возможность побыть наедине с самим собой. Конечно, он пошёл к морю, чтобы полюбоваться им, вероятно, в последний раз - в тот вечер оно было неспокойным, бурля в унисон с его душой.
Шагая по песчаной дорожке, хорошо видной во тьме, он, как ни старался, не мог обнаружить охраны, но был уверен, что за ним наблюдают и следят. Так или иначе, официально он здесь один. И если с ним что-то случится, винить будет некого. Испытывая неуверенность и сомнения, герцог вышел погулять в одиночестве, отчасти для того, чтобы дать себе и своим близким убедиться в том, что Дом поддерживает его в последних начинаниях. Этот переломный момент утвердит колеблющихся в принятых решениях.
Остров Бириам, расположенный во Внутреннем море, был вулканического происхождения. Жерло потухшего вулкана, именуемое Гнездом Ястреба, периодически, раз в полвека, дымилось, что считалось дурным предзнаменованием. Ничего удивительного, что на днях из него поднялся высокий столб дыма, а на остров несколько дней сыпался пепел.
Лето Атрейдес оглянулся на гору, покрытую низкорослыми деревьями, у подножия которой был возведён родовой замок, чьи семь башен вздымались в небо. Их острые шпили были покрыты чёрным обсидианом, сверкающем на солнце в погожие дни, контрастируя с розовато-серым гранитом, из которого были сложены стены. Выкрашенный в красное огромный каменный ястреб, символ рода Атрейдесов, сидел, сложив крыла, на внутренней башне, будто высматривая что-то во дворе замка. На новобранцев, часто устремлявших взор в небеса, лишь бы отдохнуть от придирок строгих капралов, взгляд ястреба, уставившегося вниз, должен был производить большое впечатление. Порой и герцог выглядывал из окна своих покоев, глядя вниз столь же пронзительно, как ястреб.
Лето улыбнулся. Так были воспитаны множество поколений храбрых и преданных солдат Дома Атрейдесов.
Он шёл вдоль берега, ощущая, как под ногами оседает мокрый песок. Выйдя на волнорез, он долго смотрел в море, обдающее его лицо солёными брызгами.
Лето улыбался, глядя на волны, бессильные сокрушить волнорез, возведённый Атрейдесами. На Арракисе не будет моря, там идут песчаные дожди, а в котловинах бывают песчаные приливы и отливы. Может, человек, привыкший к морю, даже найдёт что-то общее с водами Каладана.
Герцог предался воспоминаниям, накатывавшим, как волны Внутреннего моря, и листал их, словно страницы дешёвой книги из бумаги.
Перед ним предстало лицо Хавата, куда более молодого и решительного.
- Ему нельзя доверять, милорд ! Этот Холлек куплен на Гайеди Прим. Харконнены никогда не уступают ничего, что не успели отравить !
Лето в те времена был молод и по-настоящему резок:
- Он нужен мне сейчас, Сафир! - Взгляд его молча убеждал Хавата: "Кто ещё возьмётся за такое?". - Гинац выкупили его, когда он уже умирал после раны, полученной от Твари Раббана !
Хават скривился:
- Он - гладиатор, а эти люди не имеют чести. Чтобы сохранить жизнь и возбудить публику, они порой идут и не на такое. К тому же его рана, хоть и болезненная, не была смертельной.
- Сафир ! - одёрнул его Лето. - Некоторые старые офицеры моего отца поговаривают о тебе разные отвратительные вещи. Холлек о тебе, наоборот, высокого мнения, и отлично владеет клинком....
Хават подскочил, как ужаленный.
- Я и сам владею клинком, сир !
Это был мой отец, Сафир, а я должен тебя убеждать.
Он сказал только с горечью:
- Сейчас трудное время, Сафир, и нам всем нужны верные друзья.
Он снова стоял на берегу, смотря в море и надеясь увидеть там что-то сокровенное. Море в ответ лишь колыхалось чёрными волнами, разделёнными полосками белой пены, и гулко билось о волнорез.
Джессика встретила меня загорелой, и Гарни тоже. Друзья берут высокую цену за преданность.
Он вспомнил свой последний разговор с Веллингтоном Юэ.
- Айдахо доносит, что солдаты хорошо переносят климат Арракиса. Твоя программа тренировки в гипоксических камерах оказалась вполне эффективной.
Юэ поклонился, его длинные тёмные волосы, перехваченные в хвост, упали с плеча.
- Там пониженная гравитация, что облегчает кровоток и работу мышц. Воздух сухой. Днём горячий, а ночью - холодный. Если бы не разреженная атмосфера, требующая более мощных лёгких, на Арракисе было бы совсем хорошо. К сожалению, гипоксия может вызвать отёки лёгких и головного мозга, особенно во время сна. Многих, особенно поначалу, будут мучать головные боли и кровотечения из носа. Я позаботился о том, чтобы ежедневный рацион всех солдат включал мочегонное, а посты, расположенные в скалах Барьера, рекомендовал строить герметичными и оборудовать их регенераторами воздуха, поддерживающими заданную плотность. Без дыхательного аппарата опасно находиться уже на высоте двух-трёх километров над уровнем...пустыни.
- Да, Айдахо упоминал мне об этих сложностях. Сам он обнаружил аналогичные посты, созданные Харконненами, взорванными.
Юэ, демонстрируя кротость и послушание, сказал:
- Они - лютые твари, эти Харконнены. Может, даже к лучшему, что наши солдаты не смогут пользоваться их мерзким оборудованием. Кто знает, чем они могли его нашпиговать - приборами наблюдения, бомбами, может, даже вирусами ?
Лето кисло улыбнулся, решив не упоминать об уже почти шестидесяти внезапных смертях, вызванных гипоксией и неумеренным употреблением меланжа - именно в горах Барьера. Жалобы на самочувствие были обычным явлением - Айдахо повелел всем выдавать специю вместо лекарств, а в случае ухудшения состояния всё списывал на последствия приёма специи.
- Солдаты Атрейдесов, - елейно продолжал Юэ, - столь храбры, что рискнули отправиться в непривычный для них мир, но именно неосторожность, свойственная отважным, может их погубить.
Лёгкая тень насмешки прозвучала в последней фразе, обычная для тех, кто привык сохранять свои руки чистыми, шкуру - целой, а задницу - угодливо подставлять хозяину.
Герцог с плохо скрываемым отвращением посмотрел на синий алмаз, вытатуированный на лбу доктора Сакк. Тот символизировал собой невозможность причинения насилия человеку: "Любая жизнь - бриллиант".
- Да, конечно, доктор. До свидания.
Герцог стоял на волнорезе, вдыхая запах моря. Солёные брызги воды, оседавшие на одежде, которых он всегда избегал из-за того, что они разъедали ткань, теперь казались ему чем-то бесценным.
На Арракисе любая капля воды - бриллиант.
Ему показалось, что на глазах вот-вот выступят слёзы. Бросить Каладан, родовой замок, бескрайние моря и океаны - только потому, что император так сказал ! Хават втянул его в эту авантюру с покупкой "7Y" - и оказалось, что за ней стоят император и барон. Он вновь вспомнил, как из сумрака выплывает жирная туша, уже неспособная передвигаться самостоятельно, и поёжился. Барон Харконнен ! Жирный, алчный и плотоядный - совсем как его фамильный герб! И он претендует на родство с императорским Домом! Атрейдесы - петухи!..А барон, эта масса слизистого жира, вот барон - да,он, несомненно, достойный человек...
Пол...Каково ему будет на Арракисе?
При мысле о сыне, столь на него похожем, герцог смягчился. Ни одна гессеритка не родила ещё сына для правителя Великого Дома. Только Джессика - и за это ей многое можно простить...
- Джессика, собирайся. Мы переезжаем на Арракис. Это теперь наша планета.
Он сказал это бодрым тоном, так, будто купил хороший загородный дом, в котором можно провести отпуск.
Джессика посмотрела на него. Взгляд зелёных, как у Пола, глаз, молча укорял его.
- Это - приказ императора, - добавил он сухо.
Джессика кивнула, вставая.
- Ты мог придумать место получше.
- Лучше только Тупайл.
- А лучше Тупайла - лишь рай, - закончила она за него их старый рифмованный стишок. Теперь он стал ужасающе правдивым. Герцог поцеловал её...